Глубокое бурение
Шрифт:
– Ничего у вас не выйдет.
– Как это?
– Даже если вам повезёт и вас не засыплет землёй - а вас засыплет, потому что вы не знаете, как грунт укрепить, - так вот, даже если вам повезёт, и вы будете в день выкапывать по пять метров, в чём лично я тоже сомневаюсь, потому что грунт неоднороден, и вы запросто можете угодить в карстовую воронку, или в шахту калийную провалиться, или даже в подземное озеро, за год вы прокопаете тоннель глубиной не более полутора километров…
Все замолчали.
– Сейчас как дам под яйца, - сказал Игорь.
– А
– испугался уд.
– Хотите - копайте, я ж не против.
7
С тех пор, как Бен обрёл голос, Андрей как-то заробел, начал избегать компании, даже в домино резаться перестал. Бен категорически воспротивился подобному образу жизни. Он так и заявил:
– Житие такое свинское есть!
Не то чтобы куль стал исполняющим обязанности ума, чести и совести, но окаянный отросток слова в простоте не давал сказать: всё ему здравствуйте-простите да пожалуйста-мерси, а уж о рукоблудии и вовсе речи быть не могло - запалит, гад! Андрюшка даже прыщами пошёл от острой сексуальной недостаточности.
Ещё уд придумал какую-то сублимацию, благодаря которой, оказывается, все мысли о гребле можно трансформировать (как у Бена только язык поворачивался такие слова выговаривать?!) в полезную энергию.
– Как это?
– спросил Андрей.
Оказалось, что сублимация - это как пар. Можно его просто выпустить, а можно с пользой, то есть всякий раз, когда Андрюхе хотелось кому-нибудь присунуть, Бен велел ему заняться делом: например, крестом вышивать или лобзиком выпиливать.
– А может, лучше с пользой?
– взмолился Опарыш, когда в очередной раз был приведён буквально за куль в музей для духовного роста.
– Андрюшенька, это и есть польза. Ты же столько энергии вхолостую тратил!
– Так это что - мне теперь только самостоятельно?
– Я говорю - сублимация, а не другое слово.
– А если я жениться захочу?
– Су! Бли! Ма! Ци! Я! Рано тебе ещё жениться.
Всё, в общем, оказалось не так страшно, и даже полезно: Бен вымуштровал Опарыша настолько, что тот вполне сносно мог шить, варить, вязать, крутить гайки и ревизировать кран-буксы. Оказывается, руки сами знают, что делать… эй-эй, СУБЛИМАЦИЯ, вам говорят!
Впрочем, дальше мелкой моторики дело не шло. На выставках Андрей надолго застывал перед обнажённой натурой, в библиотеках брал почему-то «Playboy» и прочую специализированную литературу по данной тематике, самый серьёзный фильм, который он посмотрел, был «Калигула» итальянского режиссёра Тинто Брасса. А уж во сне… Что Опарыш видел во сне, говорить мы не будем, но по утрам Бен выглядел не самым лучшим образом и обиженно молчал до самого завтрака.
Разумеется, лучше лопатой работать, чем сублимацией заниматься. И обо всяком меньше думаешь, и Бен молчит в тряпочку.
Коллеги на Андрюху не особенно обращали внимание. Чёрствость их душевная проистекала вовсе не из-за презрения к говорящему уду, нет! Андрей бы здорово удивился, если бы узнал, что бригада втихомолку гордится Беном. Просто работы по рытью тоннеля шли немного не так, как планировали «бурильщики». Прямо скажем - куль Андрюхин как в воду смотрел: земля постоянно осыпалась, так что Игорю с Лёхой пришлось выдумывать специальный бандаж для укрепления стенок. На это уходила масса времени и материала, а так как металл тибрили казённый, требовалась осторожность и чувство меры, чтобы не спалиться раньше времени. Да ещё и копать приходилось.
То есть, конечно, копал Андрюха, но лучше бы «бурильщики» сами это делали. Опарыш без устали колупал землю, однако неловко и очень медленно. Ведро грунта в десять минут - это очень плохо даже для слесаря. Игорь изматерился на Андрюху аж до хрипоты: и кампучийцем клёпанным его называл, и сидором лохмоногим, и даже волокотинское ругательство вспомнил - туибень, с ударением на «у».
Дошло до того, что сварщик с психу едва не уволил Опарыша без выходного пособия, но смертоубийство удалось предотвратить силами кузнеца и прачки.
– Кто копать будет, клепать ту Люсю?
– спросили они у Игоря.
– Да лучше вообще не копать, чем вот так вот!
– Так ты и не копаешь, - сказала Лена.
– Америка глубоко.
– Да мне вообще насрать на вашу Америку!
– Жопа устанет, на Америку-то срать, - улыбнулся кузнец.
– Ну и любитесь, как хотите!
– Игорь плюнул и ушёл пить чай.
Конечно, бурение продвигалось медленно, и напряжённость в коллективе от этого возрастала, тем более что Волокотин и Бен каждый день так или иначе упоминали о бесплотных надеждах попасть в Америку сквозь землю.
– Если рассуждать логически, - глубокомысленно заметил окаянный отросток, - если вы начали копать, то подобная мысль наверняка пришла в голову и там, наверху…
Все посмотрели на Андрюху.
– Я не его имел в виду, - сказал Бен и продолжил: - С наибольшей долей вероятности можно утверждать, что руководство нашей страны поручило уже шахтёрам и нефтяникам задание пробиться на ту сторону земного шара… то есть диска.
Самое обидное - он, скорей всего, был прав. Но заговорщики уповали на то, что нигде о попытках воссоединиться с западным полушарием не говорилось. В основном все пытались просверлить небесную твердь, по счастью - безуспешно.
В общем, казалось, вся идея пошла прахом. И в этот тяжёлый час всю бригаду, кроме Оскара и Лёхи, отправили в командировку.
8
Самое противное - это когда нет работы. Вроде как зазря хлеб ешь. Умом, конечно, понимаешь: копейки платят, за эти деньги только и можно, что ни куля не делать, но уж больно советское прошлое в нас глубоко засело. Нам солнца не надо - нам партия светит, нам хлеба не надо - работать давай!
Лёха, конечно, не был трудолюбивым. Если можно клепать вола, почему бы и нет? Но сидеть целыми днями без дела и перебирать домино надоедает быстрей, чем самая муторная и однообразная работа.