Глубокое волшебство
Шрифт:
– Карл, – пролепетала Нита. Слезы все еще стояли в ее глазах. – Карл, что же мне делать? Я не могу… не могу просто умереть!
В первый раз она произнесла это слово вслух. И вся затряслась. Опять из глаз покатились крупные слезы.
Карл молчал.
– Можешь, – вдруг тихо проговорил он. – Со всеми это, в конце концов, происходит… иногда и по гораздо меньшей причине.
– Но ведь что-то я могу сделать! Карл уставился в песок под ногами.
– Что же ты собираешься СДЕЛАТЬ?
Нита промолчала. Они оба слишком
– Ты знаешь, к чему это ведет? – заговорил Карл.
– Нет.
– Помнишь заклинание, которое ты произнесла тогда в Манхэттене? Призыв к помощи с открытым концом?
– М-ммм… Угу.
– Это заклинание всегда означает, что потом, позднее, тебя призовут вернуть энергию, которую ты использовала. – Карл сурово поглядел на нее. – Ты получила помощь. Но для этого пришлось запечатать целый кусок иного пространства, отделить его навсегда от других пространств, а на это тратится колоссальная энергия.
Нита вытерла слезы. Все правильно, и все же такие рассуждения ей вовсе не нравились.
– Но в заклинании не сказано, что кто-то должен оплатить этот долг своей жизнью, умереть.
– Да. Но зато сказано, что когда-нибудь в будущем придется вернуть количество энергии, равное затраченной. А это ох как много! Просто-напросто равно жизни. Это высокая цена, но меньшей не бывает. – Карл помолчал несколько мгновений и тихо проговорил: – Есть, правда, выход… – Лицо его стало непроницаемым, словно задвинулись какие-то шторки.
Нита уткнулась головой в колени. Все шло не так, не на такой ответ она надеялась.
– Карл, но должно быть что-то, что ты, то есть мы можем сделать!
Волны с грохотом падали на песок, словно бы стараясь заглушить ее слова.
– Нита, – с трудом говорил Карл, – пойми, девочка, тебе не уйти от решения. Ты все время пытаешься переложить его бремя на плечи другого. Ты хочешь, чтобы я каким-то образом снял тебя с крючка, на который ты попалась. Верно? Но за свое обещание тебе придется держать ответ самой.
Ее передернуло.
– Ты имеешь в виду… Карл, неужели тебе все равно, умру я или нет?
– Мне совсем не все равно, и ты это прекрасно знаешь, – с болью проговорил Карл, – Но, к несчастью, именно я должен сказать тебе правду. Я Верховный Волшебник и лгать не имею права. Как ты полагаешь, почему нам дана такая сила? Мы платим за то, что творится вокруг, отвечаем за подвластное нам пространство… жизни других мы можем спасти, своя нам не принадлежит.
– Так спаси меня! Скажи, что делать?..
– Твое спасение в твоих руках, – мягко сказал он. – Девять десятых волшебной силы зависит от того, как ты САМА решишь. Остальное просто механика.
Нита почему-то вспомнила их домашнего доктора, который с доброй улыбкой совал ей в рот ложку гадкого, горького лекарства. А Карл продолжал:
– Я помогу тебе. Помогу в главном: сделать выбор.
Она покорно кивнула.
– Итак,
Взгляд Карла был устремлен в море, голос его был ровным, без тени осуждения или сочувствия.
– Естественно, даром тебе это не пройдет. Ты приняла Клятву перед свидетелями и призвала Силы волшебства навлечь на тебя кару, если нарушишь свое слово. И возмездие неминуемо. Силы не забывают, Нита… Ты потеряешь способность к волшебству. Ее у тебя отнимут. Ты забудешь, что СУЩЕСТВУЮТ в мире такие вещи, как магия, волшебство. Разрушится твоя связь с другими Волшебниками. Ты больше никогда не встретишься с Китом, со мной, с Томом. Мы просто перестанем существовать для тебя.
Нита окаменела.
– Кроме того, твое исчезновение повлияет и на саму Песню. Если даже они сумеют найти тебе замену на роль Молчаливой… – Нита вдруг с содроганием представила в этой роли Кита и похолодела. – Ты слушаешь меня? Так вот. Песня будет почти разрушена твоим предательством. Она потеряет свою силу. Подземные толчки, загрязнение воды, убийство китов и нападения на других жителей Моря будут продолжаться. Или того хуже, Одинокая Сила проникнет в сердце волшебства сквозь прореху, оставленную твоим бегством, и разрушит или вовсе уничтожит волшебство. Я не хочу даже думать о том, что рано или поздно произойдет с Нью-Йорком и Лонг-Айлендом.
Карл судорожно вздохнул.
– Но и это не самое страшное. Нарушение Клятвы Исполнителя уменьшит, пусть на самую малость, волшебную силу, которая замедляет смерть Вселенной. Впрочем, потеряв способность к волшебству, ты напрочь забудешь обо всем этом и никогда не УЗНАЕШЬ, что в разрушении Вселенной есть и капля твоей вины. Но тень непонятной печали будет витать над тобой всю жизнь. Ты не сможешь избавиться от этого никогда, хотя и не сумеешь понять, что гнетет тебя…
Нита не двигалась.
– Вот и все «плохое». А теперь поговорим о «хорошем». Я могу почти с уверенностью сказать, что ты не погибнешь от землетрясения. То, что ты сделала в Манхэттене вместе с Китом, Силы не забудут. Они платят свои долги. Ну, например, перед самым землетрясением твоим родителям спешно потребуется навестить каких-нибудь родственников за границей или… короче, что-нибудь в этом роде. И вы будете далеко отсюда, когда разразится беда. А после всего этого жизнь твоя покатится – трюх-трюх – по прямой и гладкой дорожке. Нормальная, спокойная жизнь. А тень печали? В конце концов, большинство людей полагают, что неясная печаль в глубине души вполне нормальная штука. Ты вырастешь, найдешь работу, выйдешь замуж. Словом, станешь вести привычную для всех жизнь, делать то, что делают все. И умрешь в положенный срок. Как в сказке.