Глухая стена
Шрифт:
— Если тебе интересно мое личное мнение, то тебе необходимо поспать. В зеркало не смотрел? Вид у тебя ни к черту.
— Сам знаю. Давай адрес.
В бардачке, битком набитом бумагой и скомканными одноразовыми тарелками из гриль-баров, комиссар отыскал карандаш и на обороте квитанции за бензин записал продиктованный Мартинссоном адрес.
— Без малого полночь уже, — сказал Мартинссон.
— Знаю. Завтра утром увидимся.
Валландер отключил мобильник, положил его рядом на сиденье. Но, собираясь запустить мотор,
Однако поехал он все-таки прочь из города, на восток, в сторону Лёдерупа.
Гнал на большой скорости, чтобы унять злость и не думать о собственных решениях.
Листок с адресом лежал на сиденье, рядом с мобильником. Когда Мартинссон назвал адрес, Валландер сразу сообразил, где это. Всего в нескольких километрах от дома, в котором жил его отец. И старшего Мудина, отца Роберта, он в свое время встречал. Только имя его тогда не запомнил. Комиссар опустил стекло, холодный ветер обвеял лицо. Черт бы побрал и Ханссона, и Мартинссона. Ковриком стелются перед начальством, лишь бы ни за что не отвечать!
В четверть первого он свернул с магистрального шоссе. Конечно, есть большой риск, что он подъедет к темному, спящему дому. Но гнев и досада прогнали усталость. Ему нужен Роберт Мудин. И он заберет парня с собой на Руннерстрёмсторг.
Дом, покрашенный в белый цвет, был окружен большим садом. В свете фар Валландер увидел одинокую лошадь, неподвижно замершую в загоне. У фасада припаркован джип и еще один автомобиль поменьше. В нижнем этаже светилось несколько окон.
Валландер затормозил, заглушил мотор и вылез из машины. В ту же минуту над входной дверью вспыхнула лампочка и на крыльцо вышел мужчина. Комиссар узнал его. Память не подвела: они действительно встречались.
Он подошел к крыльцу, поздоровался. Мужчине было лет шестьдесят, худой, сутулый. Руки чистые, нипочем не скажешь, что крестьянин.
— Я вас узнал, — сказал Мудин. — Ваш отец жил тут по соседству.
— Да, мы встречались. Только я запамятовал, в связи с чем.
— Ваш отец бродил по полю, — напомнил Мудин. — С сумкой в руках.
Валландер вспомнил. Однажды у его отца случилось помрачение сознания и он решил отправиться в Италию. Собрал сумку и пешком двинул из дома. Мудин обнаружил его, когда он топтался в глине средь чистого поля, и позвонил в полицию.
— После его кончины мы, пожалуй, ни разу не видались, — сказал Мудин. — Дом-то продан.
— Гертруд переехала к сестре в Сварте. Я даже не знаю, кто купил дом.
— Какой-то тип с севера, якобы коммерсант. Но я подозреваю, что вообще-то он самогонщик.
Валландер прямо воочию представил себе, как в отцовской студии орудует самогонщик.
— Полагаю, вы приехали из-за Роберта, — прервал Мудин ход его мыслей. — Мне казалось, он полностью искупил свою вину, а?
— Безусловно, — заверил Валландер. — Но приехал я и правда из-за него.
— Что он натворил на сей раз?
В голосе Мудина сквозила горечь.
— Ничего. Наоборот, мы надеемся на его помощь.
Мудин удивился. Но на душе у него явно полегчало. Кивком он пригласил Валландера в дом. Комиссар поднялся на крыльцо, вошел.
— Жена спит, — сказал Мудин. — У нее затычки в ушах.
В ту же минуту Валландер вспомнил, что Мудин землемер. Но откуда ему это известно, забыл напрочь.
— Роберт дома?
— На вечеринке с друзьями. Но у него с собой мобильник.
Мудин провел комиссара в гостиную.
Валландер замер на пороге. Над диваном висела картина, написанная его отцом. Пейзаж без глухарей.
— Это подарок, — сказал Мудин. — В сильные снегопады я расчищал ему подъездную дорожку. А иногда заезжал поболтать. Он был по-своему незаурядный человек.
— Вполне можно так сказать, — кивнул Валландер.
— Мне он нравился. Мало осталось таких людей.
— Порой с ним было нелегко, но мне его не хватает. И таких людей, как он, вправду становится все меньше. Придет день, когда они совсем исчезнут.
— А с кем легко? — заметил Мудин. — С вами? Со мной уж точно нет. Спросите у жены.
Валландер сел на диван. Мудин принялся чистить трубку. Потом набил ее табаком, раскурил.
— Роберт — парень хороший, — сказал он. — И по-моему, наказали его сурово. Хоть и отсидел он всего месяц. Ведь все это была только игра.
— Вообще-то я не в курсе. Знаю только, что он умудрился проникнуть в пентагоновские компьютеры.
— Он с этими штуковинами ловко управляется, — сказал Мудин. — Первый компьютер купил себе в девять лет. На деньги, которые заработал на сборе клубники. И с тех пор с головой ушел в компьютерный мир. Но в школе он успевал, и я не вмешивался. Хотя жена была против. Теперь она, понятно, твердит, что была права.
У Валландера сложилось впечатление, что Мудин очень одинок, и он бы охотно с ним поговорил, да только вот времени нет.
— Короче говоря, мне нужен Роберт. Возможно, его компьютерные познания здорово нам пригодятся.
Мудин сделал затяжку:
— Осмелюсь спросить, каким же образом.
— Речь идет о сложной компьютерной программе. Больше ничего сказать не могу.
— Ладно, допытываться не буду. — Мудин встал и исчез в прихожей, а вскоре заговорил с кем-то по телефону.
Валландер повернулся, посмотрел на отцовский пейзаж.
Куда подевались эти лощеные типы? — думал он. Торгаши на роскошных тачках, скупавшие за бесценок отцовы картины? Куда они подевались? В своих шикарных костюмах, со спесиво-барскими замашками? Может, есть кладбище, где хоронят только такую публику? Вместе с их толстыми бумажниками и блестящими лимузинами?