Глупости зрелого возраста
Шрифт:
Глава 6. Антипризнание
Письмо от Иры пришло, когда растаяла даже тень надежды.
«Честно говоря, Илья я не думала, что отвечу вам. Первой, второй да и двадцать второй реакцией на ваши слова была кипучая обида. С нее и начну. Кто дал вам право — постороннему и малознакомому — судить меня?
Дальше можно было бы продолжать в том же духе. Ваша бесцеремонность отвратительна и заслуживает самой негативной оценки. Но к чему тратить время на пустые морали? Вы уже нанесли удар, вы уже сделали мне больно, а значит взывать к гуманности,
Полагаю, критика в мой адрес — это результат вашей зависти и подтверждение слабости. Вы ненавидите сильных женщин, потому что они выдержали испытание на прочность, а вы, нет.
Оно и понятно, трудно сохранять спокойствие и объективность, наблюдая как, противоположный пол становится самодостаточным, профессиональным, успешным. Обидно, когда кто-то другой превращается в опору для близких, зарабатывает деньги, делает карьеру, в то время как ты, жалко и беспомощно барахтаешься в собственных комплексах.
Не знаю обстоятельств вашей жизни, в ваших письмах много нестыковок, но допускаю (чем я хуже вас?): многое вы сочинили для красного словца. В действительности вы свое соревнование с женщинами проиграли. И теперь мелко и пакостно мстите мне за свое поражение.
Вы скажете: грубо. Но и вы не деликатничали со мной.
Пройдусь-ка я по вашему посланию.
1. «Думаю, обнаружив на новом месте работы трех холостых мужчин, подходящего возраста, вы слегка ошалели от счастья».
Так и было. Ошалела. Трое нормальных адекватных свободных мужчин, если учесть, что до того мне попадались в основном очень не устроенные типы, безусловно, показались большим подарком. Однако, мнение это вскоре изменилось. К сожалению или счастью, это оказались не мои люди.
Объясню: как бы мне не хотелось найти пару, входить в отношения не испытывая чувств, я не желаю. Быть одной плохо, но это лучше, чем мучиться с чужим не нужным тебе человеком. И возраст здесь не причем. Что бы вы не говорили о женщинах за 45, что бы не думали об этом остальные, уважающие себя представительницы слабого пола планку не снижают, собой не торгуют, корысти, отчаяния или глупости ради не связываются с кем попало. Этим занимаются только перепуганные жалкие курицы, к числу которых я себя не отношу.
2. «Полагаю и ваши герои, несколько подувяли, когда мармеладно-зефирной глазурью обнаружили стальную броню». Ну и горазды, вы, Илья, ставить диагнозы и развешивать ярлыки. Броня! Танк! Если я танк, то увяла, следуя вашей терминологии, вероятно, трава? Не странно ли сравнивать сильный пол — в моем случае успешных управленцев высшего звена — с зелеными насаждениями? Не судите, голубчик, по себе. С моими коллегами все в порядке. Как минимум двое из них, сами сильно смахивают на самоходную артиллерию. Таких пустым апломбом не смутишь. Они знают, что делают и в производственной, и в личной жизни. И, в общем-то, достаточно плоско и доступно демонстрируют свои намерения.
Тем паче между нами нет войны. Есть различие идеологий. Я хочу зарабатывать деньги, они жаждут покоя. Ничего личного, как говорится, только бизнес, производственный конфликт, иными словами. За рамками его у нас нормальные отношения. Мы здороваемся, обсуждаем разные разности, угощаем друг друга кофе и конфетами. И при надобности всегда сможем, как вы выразились, изменить формат отношений и «закрутить» роман.
3. Опять цитата: «Вы все время, так или иначе, пытаетесь победить все и всех». Не хочу вдаваться в подробности, но на данном историческом отрезке я такая. Не скажу, что это хорошо. Но это не плохо. Я поздно стартовала в профессию, двигаюсь с большой скоростью и мне надо многое успеть. Се ля ви. Но, пардон, как вы Илюша — классический пораженец, можете поднимать такую тему? Вы же сдаетесь задолго до начала боя, не правда, ли?
4. «Зачем, вы, Ирина, воюете со всем миром? Не потому ли, что не можете примириться сама с собой?» и прочие вопросы, додуматься до которых не трудно, обладая той информацией, которую я дала вам. Но, позвольте, встречный вопрос. «Зачем, вы, Илья, воюете со мной (да еще такими гнусными методами)? Не потому ли, что не можете примириться с собой?»
Мне кажется, вы не можете простить себе своей ничтожной малости. Того, что довели свою семью до ручки. Того, что жене и дочке от вас ничего кроме денег не надо.
Но скажите на милость, какое отношение к вашим грехам и глупостям имею я?
Я не ваша жена, не ваша дочь, я — чужой посторонний человек, к которому вы втерлись в доверие, для того чтобы нанести удар. Это низко и подло, напрашиваться в друзья, просить быть откровенной, а потом в угоду своим комплексам обращать против меня мою же информацию.
5. И напоследок. Я не принимаю ваши обвинения. Я — хороший человек.
Скажу больше. Мои деликатность, мягкость, толерантность — не маска, это принципы, по которым я живу. Я стараюсь не причинять боль и обиду без нужды, ищу в людях хорошее и выслушиваю чужое мнение. Возможно, я резка и категорична, но я с этим работаю. А что делаете, вы, Илья? Ноете, скулите, развлечения ради, суете нос в чужую жизнь и даете дурацкие ни кому не нужные советы?
Глава 7. Суета в ассортименте
Ильин с сомнением смотрел на пустой экран монитора. Он решительно не знал, как проститься с Ириной. Попытка сочинить покаянное письмо успехом не увенчалась. Извиняться было не за что. Он сказал правду, и если она не понравилась мадам Лужиной, он не виноват. Когда лопается мыльный пузырь, в который человек поместил свое я, когда приходится принять к сведению не иллюзорное, а реальное положение вещей, когда собственная персона предстает в истинной красе или уродстве, проще оскорбиться, чем признать очевидное.
— И на что я собственно рассчитывал? — Иван растерянно почесал макушку. Известно на что. Хотел, как обычно, покрасоваться, впечатлить, показать насколько он тонкий психолог. Нечего сказать, показал.
— Вот дурак-то.
Конечно, от глупости не умирают. Хотя кто знает? Не ставил бы перед собой человек не умные цели, может быть, и жил дольше. Сейчас некогда гениальная идея — приручить Иру — казалось Ивану полным бредом.
Тогда же, на заре отношений, он, лишь снисходительно улыбнулся, приняв к сведению заявление, что женатыми мужчинами Ира не интересуется, потому эпистолярный роман воспринимает сугубо как развлечение. Женская категоричность показалась Ивану искусственной. Зато собственная позиция выглядела довольно перспективной. Он собрался развлекать строптивую красавицу умными и интересными письмами, втираться в доверие, и ждать, когда она привыкнет к его постоянному присутствию и сама попросит о большем.