Гнёт Луны

Рууд Рин

— Не ори на меня.

— Да я из-за всех этих фокусов сейчас в отключке лежу на мерзкой медвежьей шкуре, а твоя мамка бьет меня по щекам! Мне больно!

— Это типа спиритизм наоборот?

— Я убью тебя! — прорычал Бруно. — Задушу, голову оторву и развею твой дух!

— Ты какой-то нервный, — вздохнула Ил.

— У меня трава кончилась! Ты думаешь, уродина хвостатая, я просто так на ней сижу?!

— У Беллы есть особые сигаретки, — шепнула девушка. — Спроси у нее.

— Кто

такая Белла?! — взревел Бруно.

— Мама Ричарда. Тетка с длинной косой. Высокая и прищур хитрый и подозрительный.

Неразборчивый рык, и парень прошипел:

— Есть что сказать в свое оправдание?

— Я трусливая и эгоистичная дрянь, которая убегает от проблем. Так сойдет? — Ил сжала переносицу.

— Я нассу на твою могилу! — завизжал Бруно

— У тебя реальные проблемы с гневом, — тихо отозвалась Ил.

— Это у тебя проблемы, а у меня нет проблем! — истерично вскрикнул парень, а затем спокойно и умиротворенно сказал. — Ты бы не могла попрощаться со мной и положить трубку, а то твой отец, похоже, собрался делать мне искусственное дыхание.

— Прощай, Бруно, — Ил всхлипнула и с громким стуком прижала трубку к телефону. — Прощай, мой друг!

Илона насладилась минутами драматизма и с рыданиями покинула дом. Она омыла слезами герань в горшке на крыльце и попросила милый кустик передать маме и папе, как она их любит. У калитки она пересчитала наличку и зашагала на автовокзал, раздумывая, куда рвануть. Собаки во дворах приветливо залаяли, и Ил на прощание тихо завыла. Прохожие удивленно оглянулись, и она смущенно накинула на голову капюшон.

Герань, кстати, по возвращении всполошенных Дебры и Оскара распустилась новым пучком ярко-красных и терпко благоухающих цветов.

Глава 25. Блудная дочь

Когда она бесшумной тенью вошла в гостиную, Дебра выронила тарелку, и та с оглушительным звоном разлетелась на белые осколки. Гостья, чье лицо скрывал глубокий капюшон, прошла по мягкому ковру на кухню и села за стол. Фериил, ковырявшийся в мясном рагу удивленно посмотрел на недвижимую тень и облизал ложку.

— Здравствуй, мама, — гостья откинула капюшон, положила подбородок на правый кулак и спокойно посмотрела на Дебру. — Как жизнь?

Женщина прижалала ладонь ко рту, и не знала, что ее больше испугало. Пустой взгляд дочери или отсутствие безымянного пальца на правой руке. Лицо у любимой доченьки жестокое, а короткие серебристые волосы лежали на макушке спутанными прядями.

— Кто такая? — с капризными нотками спросил Фериил и прищурился.

Ил подалась к мальчику и тихо, едва слышно произнесла:

— Помолчи, я тебя прошу.

Он вздрогнул, тряхнул волосами, что густой

черной копной обрамляли его круглое лицо, и насупился.

Девушка вновь перевела взгляд на мать и повторила:

— Как жизнь, мама?

— Потихоньку, — шепнула Дебра.

Ил поднялась, обошла под обиженным взором Фериила стол, собрала осколки с пола и кинула их в мусорное ведро. Дебра не могла отвести от изуродованной руки дочери. Что же случилось с ее милой девочкой за пять лет? Ил заметила взгляд матери и спрятала руку в карман и улыбнулась:

— Не переживай, это ерунда.

— Что же тогда не ерунда? — простонала Дебра, касаясь лица дочери. — Что с тобой стряслось?

— Сейчас это неважно.

Ил взяла чистый стакан, налила воды из-под крана и вернулась за стол. Фериил хотел было что-то сказать, но под немигающим взглядом девушки смолк и отправил ложку с кусочками мяса в рот.

— Где папа? — Ил посмотрела на мать и глотнула воды.

— На работе, — Дебра вытерла уголком полотенца подбородок сердито чавкающего мальчика.

— Воскресение, — девушка сделала еще один глоток.

— Срочный объект, — Дебра спрятала руки за спину.

Она не знала, как себя вести со строгой и немногословной дочерью, которую не видела пять лет. Материнское сердце рвалось на части от любви, но что-то мешало и не позволяло заключить Илону в объятия.

— Я сохранила все твои письма, — пискнула Дебра.

— Я подозревала, что так и будет, — Ил утомленно потерла бровь и опять накинула капюшон на голову, словно пыталась защититься от родной матери.

Девушка замолчала, уткнувшись лбом в сплетенные в цепкий замок ладони, и замерла. Фериил поднял лицо на Дебру, которая смахнула с щеки слезу. Женщина вдруг поняла, что именно Ил запрещала ей проявлять эмоции, и этот запрет она ощущала физически.

В дом без стука ввалился щеголеватый Ричард. Он пригладил зачесанные назад волосы, одернул приталенный пиджачок поверх зеленой футболки и шагнул в гостиную:

— Сына, ты готов?

Он посмотрел на испуганную Дебру, перевел взгляд на сгорбленную фигуру в мешковатой темной одежде и вскинул бровь:

— У вас в гость, Дебра? — он подошел к холодильнику, у которого лежал яркий красно-оранжевый рюкзак и поднял его за ручку. — И, видимо, не очень разговорчивый.

Ричард повернулся к столу и Ил подняла на него лицо.

— В машину, — прошипел парень мальчику. — Бегом, Фери.

Ребенок соскочил со стула и засеменил к выходу, вытирая запачканные руки о жилетку. Дебра взглянула на Ричарда, который побледнел и пошел красными пятнами то ли гнева, то ли испуга.

— И что? Ты мне и слова не скажешь? — Ил усмехнулась.