Гнёт. Книга 2. В битве великой
Шрифт:
Дома Аристарх рассказывал Дусе:
— Всё обошлось. Правда, некоторые солдаты ходят хмурые. А есть такие, что расспрашивают о наших делах. Генерал их тоже растерян. Ещё бы, приехал карать, а карать некого. Всё тихо. Встретили его купцы да чиновники с цветами. Пожаловались: Ташкент в темноте, забастовщики только продовольственные поезда пропускают. Света нет, трамваи стоят…
— Навинчивают против Совета рабочих и солдатских депутатов.
— Ясно. Он и закатил грозную речь. Требует суровых мер.
— Значит, надо
Аристарх сиял с гвоздя кепку, надел, застегнул пуговицу косоворотки и пошёл к двери, задумчиво проговорив;
— Да, не миновать заварухи.
В старом Ташкенте, недалеко от крытого базара, высилось большое здание под железной крышей. От него в обе стороны тянулись глухие стены складов. Да и само здание было глухим. Ни одного окна не выходило на улицу. Дом, занимавший почти весь квартал, принадлежал купцу Ходжа Сеид Назарбаю.
Внутри за стенами было такое множество разных построек с узкими ходами и переходами, что непривычный человек обязательно заблудился бы в этом лабиринте. Двор вымощен жжёным плоским кирпичом, а в некоторых местах круглой булыгой. Всё мертво, мрачно — ни дерева, ни цветов, только в углу за складом к стене прильнул кустик чахлой акации. Молчаливые слуги, пересекая двор, опасливо поглядывали на ряд окон, выходивших на длинный айван. Им было запрещено подходить близко к этому зданию, где иногда собирались гости хозяина.
Сегодня в большой комнате, увешанной и устланной дорогими коврами, с утра пировала большая компания. Тут был дутовский есаул в парадной форме, правда, мундир он расстегнул и лихой чуб не торчал, а свисал на ухо. Рядом с ним сидел смуглый человек в длинном чёрном сюртуке и красной феске, называвший себя посланцем хедива. По другую сторону расположился узкоглазый и желтолицый представитель из Кульджи. Навестил щедрого хозяина и степенный министр Бухары — Хамракул Али-бек. Возле него полулежал полковник Журович, тайно пересёкший по заданию англичан пески, и лихой Кара-Джан. Сам хозяин Сеид Назарбай обходил гостей со словами прилёта. При приближении он делал условный знак, в ответ на который гость прижимал к сердцу три пальца. Хозяин удовлетворённо кивал головой и проходил к следующему. Так он убедился, что у всех гостей на запястье правой руки висят янтарные чётки.
Слуга доложил:
— Пожаловал мистер Говард.
Вошёл англичанин. Окинув компанию проницательным взглядом, он сказал:
— Рад встретиться с вами, господа. Не будем терять времени.
— Прошу подкрепиться. — Сеид Назарбай сделал знак слуге, и тот подал поднос с рюмками и бокалами; поставив всё возле гостя, отошёл. Мистер Говард внимательно оглядел стоявшего в углу китайца. Хозяин пояснил:
— Глухонемой, вывезен мной из Китая. Ли Бин! Иди сюда! — крикнул он по-китайски. Но лимонного цвета лицо было безучастно. Ли Бин не шелохнулся. Глаза глядели сонно.
— По-видимому, наркоман… — проговорил
— Немного курит, но это делает его ещё ценнее…
В это время есаул потянулся к бутылке, она была пуста.
— Эй, китаеза! Иди сюда…
Ли Бин всё так же безучастно глядел на хозяина. Тот сделал несколько знаков, и безжизненная фигура китайца ожила. Он взял из ниши бутылку, подошёл к есаулу, наполнил стакан и быстро вернулся на своё место.
— Какого чёрта он бутылку унёс?.. — ворчал казак.
— Простите, господин есаул, он выполнил мой приказ. Сейчас начнём обсуждение важного вопроса.
Есаул что-то промычал и стал медленно тянуть коньяк, заедая ломтиком лимона.
— Прошу, мистер Говард, — пригласил хозяин.
— Как вам известно, господа, из Мешхеда приходит регулярно помощь. Связь налажена хорошо. Но нам дремать нельзя. Необходимо сегодня же договориться об объединении. Лозунг большевиков "Вся власть Советам" очень популярен. Генерал Коровиченко долго не продержится. Давайте намечать нашу программу. Кстати, — англичанин обратился к хозяину, — почему я не вижу почтенного Ишана-Ходжу?
— О, святой отец очень занят, укрепляя "Джамият и улема".
— Это значит: "Союз мусульманского духовенства", — перевёл Говард. — Что же, нам и союзу интересно работать вместе. В Коканде мы уже имеем твёрдую договорённость с "Советом мусульман". Прошу высказываться.
Есаул провёл рукой по свисавшему чубу, выпил стакан нарзана, прокашлялся:
— Атаман Дутов предлагает назвать нашу организацию "Восточной Федерацией"…
— Или Юго-Восточным союзом, — добавил желтолицый, — на этот счёт у консула Эсертона имеется договорённость с Дутовым.
— Его высочество эмир пожелал быть участником этого союза, — заявил Хамракул Али-бек.
— Я полагаю, господа военные выскажутся?
Говард посмотрел в сторону трёх штатских и полковника в туркменском халате. Один из штатских выпрямился и, подняв плечи, словно на них были густые эполеты, раздельно проговорил:
— Союз офицеров уже совещался. Он не возражает войти в крупное объединение. А действовать мы начали. Многие получили посты, что очень поможет при перевороте.
— Что же, господа, ваше мероприятие своевременно. Подобную тактику следует применять и дальше. Советы надо разваливать изнутри, иметь там своих людей. Нами уже подписан договор, предложенный кокандским правительством. Туркестан на двадцать пять лет будет английской колонией.
— Не может быть! — сорвалось у Журовича.
Говард иронически посмотрел на полковника и, вынув из бокового кармана бумагу, прочёл выдержку:
"…После свержения советской власти в Туркестане будет образована автономная республика под исключительно английским влиянием".
Он торжествующе обвёл взглядом всех присутствующих и машинально сунул бумагу под край ковра.
— Британское правительство оказывает и будет оказывать щедрую помощь своим союзникам… Вам, полковник, это хорошо известно, — сказал он Журовичу, заметив на лице полковника разочарование.