Гнев божий
Шрифт:
— Товарищи… — начал Родриго.
— Делай! — грубо оборвал его Мигель. — Не до речей.
Родриго улыбнулся — и с размаху ударил девушку, которую он еще десять минут назад со всей страстью трахал на раздолбанном диванчике микроавтобуса, по лицу. Та улыбнулась.
— Сильнее! Будь мужиком! Сделай меня!
От второго удара в уголке губ появилась кровь, от третьего, хорошего прямого боксерского удара в лицо начал затекать правый глаз.
Девушка взялась за блузку и резко потянула ее от себя, ткань с треском поползла в стороны. Затем она
— Я пошла. Patria о muerte! [81]
Товарищ Мигель пустил секундомер.
— Время!
Все было рассчитано по секундам.
В управлении шерифа округа Эдвардс в это время жизнь почти что замерла, лишь депьюти Ханни — все смеялись над его фамилией, и он, добродушный здоровенный негр уже привык к этому, сидел, положив ноги на стол по-техасски, и думал, как бы ему уболтать сидящую в десяти шагах от него секретаршу, новенькую Алисию, пойти с ним сегодня куда-нибудь вечером. Он уже испробовал все — и цветы и билет на родео — без толку. А хотелось.
Алисию приняли на работу совсем недавно, и она была мексиканкой, только закончившей школу. Если бы товарищ Мигель знал о ее присутствии в здании департамента шерифа — возможно, он отказался бы от нападения именно на это управление — по политическим мотивам. Не стоило убивать мексиканку, потом это все пропаганда использует против них. А может быть, и не отказался бы. Удобная цель — небольшой городок, рядом граница, через него проходит федеральная дорога, позволяющая быстро смыться в случае чего. И департамент — удобная цель для нападения, шериф — бывший коп из Далласа, пожилой, честный…
Но, вообще-то, из восьмерых депьюти в этот час в здании было шестеро, и сам шериф. Это тоже знал товарищ Мигель, потому что именно в это время все свободные депьюти собирались в здании, чтобы получить «накачку» от шерифа и список заданий на следующие дни. Почему-то это происходило здесь ровно в одиннадцать часов по западному поясному времени, не с самого утра, как в других департаментах, а в это время. Возможно, шериф, сам оттрубивший какое-то время копом, давал своим нерадивым сотрудникам время с утра доделать несделанные дела, а кто дежурил в ночь — немного поспать и прийти в себя. Сейчас двое депьюти, ночью искавшие «нычку» одного койота, где могли быть наркотики, как раз этим и занимались — спали. А вот депьюти Ханни очень даже не спал…
— Алисия! — чуть наклонившись вперед в своем качающемся и подозрительно скрипящем под ним кресле, позвал он.
— Что?
— Тебе кто-нибудь говорил сегодня, что тебе очень идет эта блузка?
— О боже, Вик… — Алисия назвала депьюти по имени, — когда-нибудь я привлеку тебя за сексуальное домогательство.
— Не будь злюкой.
— Из-за таких, как ты, девушкам приходится носить в сумочке газовый баллончик.
Вообще-то, она тоже была совсем не против… Вик был ростом под потолок, а ей всегда нравились
Хлопнула подпертая пружиной дверь, Алисия подняла глаза на холл и… обмерла.
— О, боже, мэм. Вам помочь?
Она проворно выскочила из-за своей стойки с телефонными аппаратами, подскочила к избитой девушке.
— Нет… нет, не надо…
Депьюти Ханни тоже попытался помочь, как смог, но едва не заслужил коллекцию боевых шрамов — ногтями по лицу.
— Уйди от меня, грязная скотина! Не приближайся!
Реакция была хорошо знакома — реакция жертвы изнасилования. Теперь для нее все мужчины кажутся врагами, даже те, кто пытается помочь.
— Вик, уйди отсюда! Я справлюсь сама! Иди, позови шерифа!
Девушка начала истерически всхлипывать. Алисия отметила, что она не здешняя — никогда ее здесь не видела.
— Мэм, вот сюда. Присядьте. Может быть, воды?
— Нет, спасибо… — Девушка немного успокоилась.
— Мэм, вы пришли, чтобы сделать заявление? С вами что-то случилось?
— Эти твари… Эти твари…
Алисия была девушкой проницательной, в отличие от мужчин, она прекрасно разбиралась в женских чувствах и эмоциях — женщина всегда могла понять другую женщину. Что-то в этом во всем было не то — какая-то фальшивая нота…
По коридору застучали каблуки — в холл спешил шериф.
— Мэм, я вызову доктора Розена, — решила Алисия.
— Нет, не уходите! Не уходите, прошу вас!
Бюстгальтер! В Мексике принято его носить, это испанский обычай — в то время как в США его давно уже никто не носит, кроме тех, кому надо придать своей груди хоть какую-то форму. Блузка была порвана, а бюстгальтер был цел!
— Мэм…
— Алисия, что там? — спросил шериф.
Хлопнула входная дверь.
— Patria о muerte!
Громыхнул выстрел — почти в упор.
В последний момент депьюти Ханни шагнул вперед, заслонив шерифа своим здоровенным телом и приняв в себя две длинные автоматные очереди боевиков-революционеров. Это дало шерифу — бывшему далласскому копу — две секунды, но и эти две секунды он израсходовал как надо. Выхватив пистолет, он успел дважды выстрелить — первая пуля попала товарищу Гонсало в бронежилет, а вот вторая — в рот, причинив смертельное ранение. Захлебываясь собственной кровью, товарищ Гонсало, их водитель, упал на пол холла.
Больше шериф ничего сделать не успел — товарищ Мигель, единственный из всех, кто откинул приклад и целился от плеча, сделал два точных выстрела — и шериф рухнул на пол, сверху на него навалился Вик Ханни, уже мертвый.
— Вперед!
Мария кричала как сумасшедшая — уже мертвая Алисия упала прямо на нее, и она обнаружила, что убить человека, пусть даже продавшегося копам, пусть даже во имя революционных идеалов — не так-то просто. Верней убить-то просто, нажал на курок и все — непросто то, что будет с тобою потом.