Гнев Господень тактического назначения

Фролов Андрей

Перед ним, как и предполагалось, раскинулось пустое вертолетное поле, над которым нависала одна из башен Храма. Крупная площадка, двадцать на двадцать метров, совершенно невидимая снизу, с посадочной люминесцентной разметкой. Сейчас она была заставлена бочками, ремонтным оборудованием для летательных машин и ящиками. В центре площадки белел, помигивая зелеными огоньками, сам посадочный круг. Стивен поднял голову, замечая, что к стенам, видневшимся за площадкой, словно страшные хищные насекомые, прицепились три автоматические зенитные установки.

В висках глухо пульсировал набат, ритмично отбивающий мелодию сражения. Этот гул, этот барабанный бой в ушах означали только одно —

теперь он действительно стал самим собой. Только теперь, когда все клеточки его тела стали охвачены огнем и азартом битвы, как молниеносный пожар охватывает высушенный лес в жаркий день августа. Он ощущал себя оружием, пролежавшим в промасленной тряпице много лет. Оружием, наконец извлеченным на свет, протертым, заново смазанным и заряженным. Каждая деталь которого сидела как влитая, а единение их предназначало его жизнь лишь для одного — идти вперед, оставаться живым и убивать. Ощущение было нестерпимо сладким и одновременно ужасным, словно он только что узнал о себе нечто плохое, неугодное Богу, на которого сейчас работал. Но поделать с накатившим чувством Стэнделл не мог совершенно ничего. Он был пружиной, наконец-то развернувшейся пружиной. Сердце работало, как великолепно собранный двигатель, дыхание не сбивалось даже на бегу, мышцы наслаждались приятной тяжестью. Полыхающие глаза ловили любое движение, а взгляд пронзал ночь, словно та была освещена сотней сигнальных ракет. В эту минуту он действительно верил, что способен дойти куда угодно, хоть подняться к Престолу, хоть отправиться в пустоши Ада — дойти, выполнить свою миссию и вернуться невредимым…

— Давид, сокращайте дистанцию, сектор чист. — Стив выждал, пока на уровень не поднимутся еще двое, а затем переместился немного вперед. Вскинув бинокль, принялся изучать находящуюся ярусом выше башенку передатчика и диск радара.

— Давид на позиции, можно продолжать движение.

— Иеремия на позиции, закончили второй подъем.

Стив пригнулся и побежал вперед, не сводя глаз со сканера, на огромной скорости петляя между бочками и автокарами.

— Давид, это Цербер. Курс на полсотни шагов левее башни. Поднимаемся к застекленной колоннаде и следуем вдоль нее параллельно курсу «Иеремии».

Храмовники вновь рванулись вперед. Сначала Стэнделл, за ним основная группа, и замыкал капеллан, не спешивший покидать свою снайперскую позицию до последнего момента. Черные тени призраками пересекли площадку, сгруппировавшись у очередной стены. Вновь захрустели взведенные тетивы, хлопки выстрелов наполнили ночь, болью отозвавшись в натруженных руках. Господи, вдруг подумал Стивен, да мы ведь словно штурмуем небеса…

19:1:5Вновь подъем, с каждым разом все более сложный, узкая площадка. Справа — покатая стена из желтого матового стекла, дивной красоты резные колонны, слева — многометровая пропасть, на дне которой мертвая земля окружающей Храм пустоши. Пригибаясь и цепляясь за каждый выступ стены, тамплиеры бежали по узкому козырьку, вытянувшись в колонну по одному.

— Цербер, это Давид-четыре, — раздался в шлеме Стэнделла голос капеллана. — Занял превосходную позицию, веду наблюдение за открытым подвесным мостом внутри здания. Даю запрос на сохранение позиции.

— Вас понял, Давид-четыре, сохраняйте позицию до потери группы из зоны видимости. — Стив прикинул длину козырька — тот проходил практически через весь храм. Фактически, они уже достигли самого верхнего яруса. Сейчас над головой возвышались только четыре башни да несколько отдельных надстроек. Теперь оставался лишь рывок к высочайшей из них, осуществленный с двух сторон, и прорыв внутрь.

— Давид, это Иеремия-один, мы

на позиции, начинаем продвижение. Расчетное время прибытия к башне — четыре двадцать две. Мы… о, Господи! Давид! — ночную тишину внезапно раскололи оглушительно-тяжелые пулеметные очереди и последовавшие вслед за ними крики людей. — Мы наткнулись на автоматическую систему защиты, — через трескотню ответных тамплиерских выстрелов голос Хэйворда был едва различим. — Про… о, мой Бог…

Голос храмовника оборвался, сразу после этого раздался громкий взрыв, напоминающий хлопок гигантской ладони, за ним скрежет металла. Давид замер на своих позициях, переглядываясь. Высокая резная стена и угол небольшой башни скрывали от отряда происходящее со второй группой, да вот только сполохи пламени и дым, медленно вытекающий снизу, говорили за себя.

— Иеремия, это Цербер, отвечайте!

— Давид, это Иеремия-три, мы попали в ловушку. Система огня подавлена, но есть потери.

— Доложите, Иеремия-три. — Стив начал считать секунды.

— Убит снайпер — брат Эстес, брат Хэйворд ранен. Ждем инструкций.

— Иеремия, — Стив сжал кулак, оглядываясь на своих бойцов, — оставьте кого-нибудь с раненым. Остальному отряду продолжать движение. Камеры не глушить, а расстреливать, следите за ловушками. Иеремия-шесть, брат Антуан, теперь ты возглавляешь группу. — Он повернулся к судорожно вцепившемуся в пулемет Магнусу, и тот кивнул, подтверждая приказ.

За спинами Давида бездушными щелчками раскашлялась винтовка капеллана.

— Давид, это Давид-четыре. Веду прицельный огонь по группе вооруженных людей, пытающихся форсировать мост. Немедленно продолжайте движение!

Послышалась ответная стрельба. Стив окинул взглядом крышу — то здесь, то там начинали включаться зрачки мощнейших прожекторов. Как и предполагал Стэнделл при составлении плана штурма, Пристанище Истины охранялось вооруженными послушниками. В своем роде они тоже являлись членами ордена, пусть не древнего и рыцарского, но не уступающего тем в вооружении и стремлении защищать свою веру с оружием в руках. Никакой полиции или патрулей служб безопасности — Стивен знал, что в подготовку послушников Храма Прозрения входил обязательный воинский курс. Потому что Струго предвидел, что однажды настанет день. День, когда его пастве придется с автоматами наперевес отбивать атаки войска Христова. Открытым же пока оставался лишь один вопрос — какую численность насчитывал гарнизон храма?..

— Давид! — Стив обернулся к матовой, почти не пропускающей наружу яркого желтого света, стеклянной стене. — Огонь по окнам.

Трескотня выстрелов слилась в единый гул, за которым последовал грохот и звон осыпающегося стекла. Сбросив с плеча моток веревки, Стив перекинул «кошку» за резной колонной, поймал с другой стороны, цепляя в петлю прямо за трос. Колотое пулями стекло рушилось с десятиметровой высоты вниз, осыпаясь на пол длинного и широкого коридора.

— Делай, как я! — прокричал Стив, но это было лишнее. Храмовники уже крепили свои веревки, сбрасывая свободные концы внутрь башни. — Давид-четыре, — Стив на одну секунду задержался у края, — держите позицию.

Отстегнул от пояса подвижный альпинистский блок, продел веревку, другим блоком укрепил на поясе и спиной вперед рухнул внутрь.

С того момента, как начался открытый бой, рыцари стали двигаться, словно единое целое, отставая от действий Стэнделла не больше, чем на пару мгновений. Жужжание закрепленных на веревках блоков резануло по ушам, когда семь черных фигур стремительно спикировали в храм из-под разрушенного стеклянного потолка. Однако в шуме битвы приближающиеся из-за поворота шаги смог услышать (или почувствовать) только Стивен.