Гнев и радость
Шрифт:
Мадлин отсутствующим взглядом скользнула по Джулии. Она была занята Реем. Улыбаясь ему и откровенно лаская его своим взглядом, она произнесла:
— Я бы очень хотела попробовать уговорить его. Почему бы ему не пойти ко мне, выпить что-нибудь и поговорить.
Донна Лислет пробормотала что-то, ее лицо выразило явное отвращение. Джулия взглянула на жену каскадера и увидела, что она, прищурив глаза, наблюдает за актрисой. Мадлин, совершенно равнодушная к мыслям и чувствам других, часто вызывала у окружающих женщин чувство антипатии. Но ее это не беспокоило.
Лицемерие было не единственным ее недостатком. Мадлин была страшной эгоисткой. У нее был повышенный интерес к деньгам и
Рей, однако, оставался при своем мнении и не поддавался ни на чьи уговоры.
— Я ценю ваше приглашение, — сказал он актрисе, слегка улыбнувшись, — но, пожалуй, лучше побуду с моей тетей, пока она не начнет заниматься главным героем.
— Прежде чем я — что? — спросила с возмущением тетя Тин, подходя к ним вместе с Вэнсом.
В ответ ее племянник ухмыльнулся, решительно высвободился из объятий Мадлин и повернулся к актрисе-девочке и ее матери с запоздалым приветствием.
Девочка, не по годам взрослая из-за того, что ей приходилось проводить много времени на съемках, наблюдала игру между каджуном Реем и актрисой. Когда Рей пожимал ей руку, она понимающе взглянула на него и улыбнулась. Но взгляд Рея оставался вежливо-невозмутимым, и ее улыбка погасла, а лицо приняло обычное капризное выражение.
Для двенадцатилетней девочки Саммер была мала ростом. Но ее прямые рыжевато-белокурые волосы, неправильные черты делали ее лицо выразительным, и на экране она выглядела восхитительно. Она могла играть героинь, которым было и семь лет и четырнадцать, могла быть хныкающим ребенком и ангелом-хранителем. В «Болотном царстве» она должна была превратиться из капризной маленькой обеспеченной девочки, одетой в платья с оборочками, маминого сокровища, которая всего боялась, в самонадеянного сорванца, лишенного всякого страха. Ее считали хорошей актрисой, хотя работать с ней на съемочной площадке было нелегко: ее трудно было заставить изобразить раздражение, гнев и так же трудно потом успокоить.
— Надеюсь, вам приятно быть с нами, — сказала Ан-нет Даветт Рею и его тете, стараясь приглушить пронзительность своего голоса. — Я уверена, вам будет приятно с нами. Мы, актеры, — народ со странностями. Но те, кто знает нас лучше, понимают, что мы совершенно безобидны.
Мать Саммер помолчала в ожидании реакции на свои слова. И так как, кроме вежливого ответа, она ничего не услышала, разочарование отразилось на ее лице. Еще ребенком Аннет была «звездой» экрана и всегда считала, что окружающие должны помнить это. В отличие от своей дочери, в детстве она была маленькой блондиночкой редкой красоты с ямочками на щеках и упругими локонами. Однако ее карьера длилась недолго, всего пять-шесть лет, так как годы шли, а ее лицо оставалось таким же детским. Она поблекла, без конца плакалась, и о ее бывшей славе напоминали только истории, которых было у нее в запасе в великом множестве. Ее настойчивое желание еще раз прожить годы своей славы через свою дочь и ее уверенность, что Саммер будет звездой, и надолго, выглядели трогательными. Казалось, она взяла на себя традиционные обязанности мамы-режиссера, во все вмешиваясь, выбивая для дочери больше текста, больше выразительных кадров и лестные отзывы в печати. В результате все участники съемок избегали Аннет, а актеры относились к ней свысока. Джулии было жаль ее, но и она старалась как можно меньше и реже иметь с ней дело.
Донна Лислет отошла от компании, чтобы посмотреть на воду. Было яркое солнце, и, прикрыв рукой глаза, она стала подавать кому-то знаки. Из алюминиевого скифа, плавающего вдали, поднялась стройная фигура ее мужа. На его загорелом лице мелькнула улыбка, когда он весело помахал ей рукой в ответ. Увидев Рея, он тоже поприветствовал его, давая понять, что у него все в порядке.
Каскадеру давал указания Стэн Макнейлли, который кричал через все пространство с судна, находившегося неподалеку. Закончив, руководитель каскадеров сказал что-то рулевому, судно сделало крутой разворот и направилось к причалу.
— Пора начинать съемки, — сказала Джулия Рею и остальным. — Начнем?
Саммер, покусывая нижнюю губу, наблюдала за тем, что происходило на воде, затем, в несвойственном ей раздумье, взглянула на Рея Табэри, а потом перевела взгляд на Джулию. В ее карих глазах была горячая просьба, когда она сказала:
— Мне бы хотелось посмотреть съемки, можно маме и мне присутствовать?
Прежде чем Джулия успела ответить, Аннет Даветт произнесла:
— Не будь глупышкой, Саммер, ты будешь только мешать. Кроме того, у тебя много работы, тебе нужно выучить к завтрашнему дню сцену рыбалки.
— Мама, — вскрикнула девочка, — твоя работа важнее, и ты знаешь это.
Высокомерное брюзжание Аннет вызвало у Джулии желание взять девочку с собой. Но она только улыбнулась, слегка сжала ее плечо и пошла к судну.
Отойдя от причала, они набрали скорость и устремились вниз по изгибу реки, поднимая высокую волну, которая позади них раздваивалась и докатывалась до берегов. Солнце ослепительно блестело на поверхности воды. И на этом блестящем фоне, похожем на россыпь отшлифованных бриллиантов, вырисовывался силуэт большого белого журавля, который поднялся в воздух при приближении судна и медленно летел, грациозно размахивая крыльями. Как бы обрамляя весь этот блеск по бокам, тянулась темная и прохладная тень, которую давали деревья, растущие вдоль берегов реки.
Джулия подставила лицо ветру, наслаждаясь его ласковым прикосновением. Это напомнило ей поездку с Реем Табэри позапрошлой ночью, и она повернула голову, чтобы взглянуть на него. Они встретились взглядами, и он слегка улыбнулся, хотя глаза его оставались серьезными и немного отрешенными.
— Хорошо, что вы взяли с собой тетю, — сказала она.
— Вы считаете, что я взял ее с собой? — спросил он спокойно. — А я думал, это она взяла меня с собой.
— Как бы там ни было, я надеюсь, вы не пожалеете, что приехали.
Его взгляд пробежал по ее фигуре и снова остановился на загорелом лице.
— Возможно, и буду сожалеть, но что такое сожаление?
Что-то в его словах воскресило в памяти Джулии образ Аллена. Она попыталась вспомнить слова человека, с которым жила и который говорил нечто подобное. Сожаления — это было как раз то, чего Аллен избегал любой ценой. Все остальное он считал не стоящим внимания, — он не пытался заглянуть в далекое будущее. Это была хорошая, надежная черта для режиссера.
На съемочной платформе, установленной на мощных понтонах, было много оборудования и толпилась большая группа статистов. Но в этом не было ничего необычного. Рей, тетя Тин и все остальные стояли по одну сторону платформы, а Джулия отошла в другую сторону проконсультироваться с кинооператором. Потом она надела наушники, чтобы послушать последние наставления, которые Стэн, все еще находившийся на судне, давал Полу Лислету и актерам, играющим шайку головорезов. Скиф и быстроходный катер бесцельно кружили на воде, пока проверяли главную камеру на кране, другие камеры и звуковую аппаратуру. Ожидание затянулось, и Офелия предложила всем прохладительные напитки.