Гнев истинной валькирии

Мид Райчел

– В состав делегации войдут опытные эксперты-культурологи – их участие подчеркнет наш жест доброй воли и желание способствовать обмену опыта с Аркадией, – тараторил репортер, и на экране появилось несколько фотографий, в том числе и Джастина. – Аттикус Марли, наш специальный дипломатический представитель в Аркадии. Профессор Джордж И, факультет сравнительной культурологии Университета Ванкувера. Доктор Джастин Марч, служитель ВБ, в прошлом – преподаватель истории религий. Фил Рамирес, эксперт по международной торговле и аналитик.

А дальше

начался прямой эфир с Лусианом Дарлингом: изящный и подтянутый сенатор стоял на ступенях Сената и давал пресс-конференцию.

– Мы надеемся, – говорил он, – что наша толерантность и желание больше узнать об аркадийской культуре приведут к открытому диалогу с соседом. Я искренне надеюсь, что аркадийцы проявят должный интерес к нашей культуре и постепенно мы сумеем уменьшить напряженность в отношениях между нашими странами и создадим новые крепкие связи.

Какой-то журналист задал вопрос: не считает ли сенатор поездку в Аркадию опасной, в особенности во время выборов. Лусиан ослепительно улыбнулся, покачал головой и произнес речь. Тесса была уверена, что это хорошо подготовленная и отрепетированная тирада. Сенатор заявил, что иногда важнее рискнуть жизнью ради блага родины, чем сидеть в безопасности и следить за предвыборным рейтингом.

– Хорош, – тихо произнесла Дафне.

Репортеры буквально набросились на сенатора с вопросами, Джастин пробормотал что-то весьма неодобрительное, а Синтия смерила брата яростным взглядом.

– Ты собирался сказать мне об этом?! – рявкнула она.

Джастин вздохнул:

– В удобное время. И без журналистов.

Синтия уставилась на экран широко раскрытыми от страха глазами. Лусиан как раз отвечал на новый вопрос из серии «а не опасно ли вам туда ехать?».

– Что за безумие! Мне плевать, что он лопочет про мужество и благо родины! – воскликнула Синтия.

– Это официальная делегация, – произнес Джастин мирным тоном. – Никто нас не тронет: побоится последствий и для нас, и для них. Кроме того, меня будут охранять сутки напролет, что является огромным плюсом. Это нельзя даже сравнить с моими командировками. Послушай, Синтия, я вернусь целым и невредимым.

– Разве можно сравнить провинцию с жуткой Аркадией! Ты в такие дыры не ездишь! – завопила Синтия. А поскольку Джастин промолчал, она недоверчиво переспросила: – Или ездишь? Куда они тебя посылают?

– А ты как думаешь? Я вообще-то всегда говорю, что уезжаю за границу!

– Откуда мне знать! – Синтия всплеснула руками. – В ВС. В Панаму. Ты же на государственной службе! Я стараюсь не приставать попусту. Зря, наверное.

– А когда вы и Лусиан возвращаетесь? – встряла Дафне.

Мэй очень не понравилось, что чужой человек присутствует при перебранке и сует нос в дела семьи. Она наклонилась к журналистке.

– Мисс Ланг, полагаю, вам пора. С вами свяжутся по поводу бумаг. Я провожу вас до входной двери.

Мэй говорила предельно вежливо, но в голосе звенела преторианская сталь. Дафне

тоже услышала этот звон.

– Благодарю, – холодно ответила она. – Не нужно беспокоиться.

– Я настаиваю, – продолжала Мэй.

Они с Дафне скрестили взгляды, как клинки. Всем, кто наблюдал этот поединок, сразу стало не по себе. Однако Тессу впечатлило уже то, что Дафне попробовала возразить, хотя преимущество была на стороне Мэй: преторианка могла физически вышвырнуть журналистку за порог. Тесса решила разрядить атмосферу.

– Я привела сюда Дафне, я и провожу. Иначе невежливо.

Мэй впилась глазами в Тессу: прикидывала, сумеет ли Тесса проследить, чтобы Дафне действительно покинула дом. Наконец она медленно кивнула. Дафне с притворной улыбкой попрощалась с Синтией и Джастином, но те были слишком увлечены спором и никак не отреагировали.

А затем Дафне удалилась в сопровождении Тессы.

– Итак, – сказала журналистка, когда они остались наедине. – Похоже, я получила ответ на вопрос, есть ли у доктора Марча «влиятельные друзья». – Она сделала красноречивую паузу и добавила: – Между нами, семья у вас какая-то… дисфункциональная.

– Это еще мягко сказано, – устало проговорила Тесса, открывая дверь. – А вам спасибо, что нашли время зайти к нам.

Дафне криво усмехнулась и прислонилась к дверному косяку:

– Не надо отчаиваться. Я надеюсь, что ты сумеешь оформить документы и будешь работать со мной. Тесса, если захочешь, это место – оно твое. Твой благодетель может сколько угодно закатывать глаза и бубнить, что «Норт-прайм» – плохая компания, а преторианка из касты – свирепо таращиться на меня, но правда вот в чем: хотя институт и вывесил твою анкету в открытый доступ, но на нее мало кто откликнется. Любой работодатель поймет, что ты из провинции, и будет держаться от тебя на расстоянии. Люди думают, что ты по-английски не говоришь и чуть ли не на четвереньках ходишь.

Тесса нахмурилась: благоприятная обстановка в институте существовала лишь в четырех стенах. А Тесса и забыла, с какими предрассудками по отношению к жителям провинций она столкнулась в других школах! Презрения там тоже хватало. В общем, она достаточно хлебнула в РОСА и понимала: Дафне стремилась выставить товар лицом, но не сильно преувеличивала.

– А вы к провинциалам нормально относитесь? – спросила Тесса. – Или хотите выжать из всего историю про гадкого утенка, который стал лебедем?

– Нет. Поверь мне.

– Ладно, – подумав, произнесла Тесса.

Дафне оживилась:

– Знаешь, почему я решила тебя взять? Я сама родилась и выросла в аннексированной провинции. Сейчас эти земли считаются джемманскими, но только теоретически. Пробиться в «настоящей» РОСА тамошним уроженцам практически так же трудно, как провинциалам. – Она ласково потрепала Тессу по подбородку: – А еще мне нравится, что таких, как мы, кривая вывезет…

– Вы прямо как Джастин говорите, – пробормотала Тесса.