Гнев Нефертити
Шрифт:
Почему же Ай против него? Это было слишком очевидно: он сам хотел власти. Он пытался влиять на Эхнатона, используя кровные связи. Также он надеялся воспользоваться регентством своей дочери. Наверняка он считал Сменхкару причастным к отравлению Нефертити. Разве не тот виновен, кто получает выгоду от преступления? Потеря власти наполняла Ая ненавистью по отношению к бывшему регенту. К тому же он с презрением относился ко всякой неестественной любовной связи, а регента считал сожителем царя. Когда Сменхкара обосновался в Царском доме, между Аем и Эхнатоном произошла бурная сцена.
Первый
— Где сейчас Ай? — спросил он у распорядителя.
— Я узнал от его секретаря, что сразу после окончания совета он срочно уехал в Ахмин.
— Пусть там и остается!
Уадх Менех спросил:
— Где твое величество желает спать этой ночью? Я должен соответствующим образом распорядиться.
— Уже поздно что-то предпринимать. Приготовь завтра покои Царского дома, где никто нежил вот уже девять недель. А в моих бывших апартаментах будет жить принц, — добавил Сменхкара, указав жестом на Тутанхатона. — Иди.
От радости личико Тутанхатона засияло. Уадх Менех испуганно посмотрел на своего нового господина.
— Царский дом, господин?
Сменхкара понял вопрос. Этот дворец стал символом внебрачной связи умершего царя с его фаворитом. Так ли было необходимо ворошить былое? Тем более что новый фараон тоже собирается там жить со своим младшим братом!
— Да, Царский дом.
Уадх Менех встал и приготовился снова опуститься на колени, но Сменхкара остановил его. Распорядитель повернулся к Тхуту, который, улыбаясь, кивнул ему, как будто отвечая на незаданный вопрос. Сменхкара тоже все понял.
— Тхуту сообщил мне, что не собирается возвращаться к своим обязанностям, — сказал он. — Ступай с миром. Мы завтра поговорим.
Взволнованный распорядитель ушел.
Тутанхатон поцеловал своего брата в щеку.
— Господин! — обрадовано воскликнул Тхуту. — Гроза миновала!
Сменхкара задумчиво посмотрел на него и улыбнулся. Он не мог забыть, что бывший Первый придворный знал об отравлении Нефертити.
— Да, — согласился он, — одна гроза миновала.
Казалось, угрожающая полная луна заполонила собой весь мир, разделившись на тысячи маленьких лун. Невозможно было никому довериться. Было страшно остаться одной в мире, потеряв отца и мать за несколько дней. Обстановка во дворце была более угнетающей, чем в гробнице. Помещения по человеческим меркам были огромны. Как всегда, стоило лишь сестрам и их кормилицам разойтись по своим комнатам после омовения и ужина, Меритатон побежала в сад на встречу с Неферхеру. Он обещал прийти. Она надеялась, что он придет раньше назначенного часа. В ожидании она спряталась в зарослях туи, подальше от лунного света, который этой ночью казался ей невыносимым.
Он появился. Он шел медленно, понурившись, а когда бросил взгляд на террасу, царевна вполголоса позвала его. Неферхеру оглянулся, и она увидела его опечаленное лицо.
— Что с тобой? — спросила Меритатон, когда он подошел
Не ответив, он стал целовать ей руки. Девушка повторила вопрос.
— А ты не знаешь? — Юноша был удивлен. — Царский совет объявил Сменхкару наследником фараона.
Сады были покрыты лунным серебром, имевшим мертвенный оттенок. Пение жаб казалось исступленнее, чем обычно, как будто жрецы Апопа праздновали разрушение мира. Прошло какое-то время.
Она поняла печаль Неферхеру. Сменхкара не мог взойти на трон, не женившись на женщине из царского рода. На ней.
— Когда ты узнал?
— В пять часов. Мы уже хотели идти домой, и тут писарь из окружения Уадха Менеха сказал нам, что только что сообщил Сменхкаре о решении Царского совета.
После этих слов повисла тяжелая тишина.
— Ничто не разлучит нас, — произнесла она чужим голосом. — Ничто! — повторила царевна.
— Ты говоришь невозможные вещи.
Меритатон покачала головой.
— Ничто!
— Ты будешь царицей, каждый твой шаг будут контролировать…
— Ничто!
Он ужаснулся.
— Ты хочешь бросить вызов всему царству?
Девушка взвесила его слова.
— Царству? Сборищу интриганов и отравителей, которым наплевать на царство! Да их можно уничтожить в мгновение ока.
— Меритатон! Ты старшая дочь царя, ты…
— А разве я перестала быть женщиной? У меня на самом деле не было ни отца, ни матери. Я кукла, созданная парой живых божеств. Меня водили на церемонии, как будто я бесчувственная. Я смотрю на барельефы с моим изображением, на которых я кажусь окруженной сестринской и родительской любовью. Но это не я. Все это ложь! Ты думаешь, я не вижу детей на улице, детей на руках у их матерей, не вижу, как ласкают их отцы? Эти дети никогда не будут изображены на барельефах. Ты думаешь, я слепая? А может, я и для тебя только кукла?
От изумления Неферхеру не нашелся, что сказать. Потом он взял ее руки в свои и поднес к губам.
— Нет, ты не кукла.
— А теперь я должна выйти замуж за любовника своего отца.
— Меритатон, твои слова как нож в сердце…
— Я выйду за него замуж, потому что так надо. Я притворюсь. Как это делается во всем царстве. Но нас с тобой ничто не разлучит.
Молчание.
— Только если ты согласишься на это.
— Меритатон! — возмущенно воскликнул Неферхеру.
— Боги, которые повелевают тобой и мной, Неферхеру, так же сильны, как и люди, притворяющиеся перед ними.
Он дотронулся до ее щеки.
— Тогда пойдем в подземелье.
Она почти обрадовалась толпе крыс. Они были похожи на них: так же бросали вызов лицемерным, надменным людям.
Прочь! Прочь!
В жуткой темноте административных построек она словно дарила себя самому богу подземелий. Неферхеру больше не был милым и нежным любовником, а был яростной, неистовой силой, которая совершенно опустошила ее. Этой ночью между ними все происходило не так, как раньше. Пораженная разрушительным огнем страсти, Меритатон поняла: он хотел, чтобы она зачала от него. Он буквально насиловал ее. Но она была согласна! Она желала, чтобы под их телами разверзлась земля. Меритатон никогда не думала, что можно так отдавать себя. Вместе они дошли до конца.