Гнев смертных
Шрифт:
Я взял последний блестящий камень, провел по нему большим пальцем, ощущая силу, исходящую от выгравированной на нем руны защиты.
— Поблагодарить меня было бы вежливо с вашей стороны, — прорычал Андвари, и остальные быстро склонили головы в знак признательности, выражая свою благодарность.
Взгляд Андвари скользнул по мне, пока я оставался тихим и неподвижным. — Мне вырвать ее из твоего неблагодарного языка, Эрик Ларсен?
Я боролся с присущей мне дерзостью, но чувствовал на себе умоляющие взгляды моих братьев и сестры.
—
— Подношения будет достаточно. — Андвари повернулся к жителям деревни, подняв палец и указав на ребенка, обнимающего ноги своей матери. — Подношения крови.
Лед пополз по уголкам моей груди, когда бог поманил девочку поближе, и она была вынуждена двинуться к нему. Ее мать подбежала, чтобы поймать ее, но Андвари повалил ее на землю, заставив страх пронзить мою плоть.
Всемогущая сила бога оттеснила жителей деревни в сторону, позволив маленькому ребенку добраться до Андвари. Воздух пронзали крики, и полные ужаса вопли матери ребенка резали мне уши, в то время как другие жители деревни молили о пощаде.
Андвари подошел к ребенку, доставая из-под мантии сверкающий серебряный нож.
— Нет, — прорычал я, делая шаг вперед, к самому краю тени.
— Прекрасная жертва, — прорычал бог, и жители деревни в отчаянии выкрикнули ее имя.
— Лизи! Мы любим тебя, Лизи! Вернись к нам!
Мои клыки заскрежетали от ярости, и я собрался с духом, выбегая на солнце, его обжигающие лучи прорезали путь сквозь мое тело и ослабили мышцы. Я прищурился от яркого света, а солнечные лучи, словно кислота, обжигали мою кожу, когда я встал перед маленькой девочкой, не давая Андвари приблизиться.
— Здесь не прольется кровь, — потребовал я. — Это хорошие люди. Они не пострадают из-за нас, язычников.
— Но я должен получить свое подношение, — усмехнулся Андвари, которого, казалось, не беспокоила моя позиция.
Из толпы выбежал мужчина, приставляя к своему горлу костяной клинок. — Я приношу себя в жертву!
— Нет! — Я взревел, но было слишком поздно, поскольку мужчина полоснул себя ножом по яремной вене, и кровь полилась по его обнаженной груди. Он ударился о землю, и мать ребенка подбежала к нему, упала на колени и закричала, пока он захлебывался кровью, задыхаясь до смерти.
Я обнажил клыки, наклонился, чтобы взять девочку за плечи и подтолкнуть ее обратно к толпе. Ее мать потянулась к ней, подхватила девочку на руки и стала раскачивать взад-вперед, пока та плакала.
— Полагаю, этого достаточно. — Андвари ухмыльнулся, затем резко отвернулся от меня, растворившись в воздухе.
— Простите нас! — Кларисса обратилась к народу, и лидер склонил голову, давая понять, что согласен.
— Мы отправляемся на перехват истребителей, — крикнул им Фабиан. — Принесите нам свое оружие!
Жители деревни поспешили вперед, кладя к нашим ногам топоры, дубинки, луки и копья, бормоча молитвы об удаче в войне. У меня на бедре висел мой собственный обсидиановый клинок, но я взял топорик, взвесив
— К деревьям, — приказал я своей семье, когда они закончили вооружаться, и мы двинулись через деревню, и радостные возгласы усилились, когда мы направились к лесу.
— Мы защитим вас! — Майлз обратился к ним, и они радостно закричали, восхваляя нас как святых, а не как грешников, которыми мы были.
Когда я скользнул в темноту между ветвями, солнце соскользнуло с моей кожи, и силы быстро вернулись. Я оглянулся на деревню, молясь, чтобы мы вернулись. Чтобы мы, наконец, покончили с истребителями и смогли продолжить нашу жизнь здесь. Я дал себе безмолвное обещание, что, если мы победим, я попытаюсь еще раз насладиться миром. Я буду проводить время с людьми, посещать их пиры и торжества. Я буду больше, чем просто хищником, я попытаюсь снова стать человеком.
Мы углублялись в темный лес, пока вокруг нас щебетали птицы и мелкие млекопитающие. Вскоре мы прибыли на поляну недалеко от моря и рассредоточились вокруг нее, стараясь спрятаться. Если истребители приближаются, они наверняка выберут самый легкий маршрут. Так должно быть.
Я взобрался на ближайшее дерево, заполз на толстую ветку, нависавшую над поляной. Кларисса скользнула под прикрытие листьев большого дерева напротив меня. Когда она замерла, то стала невидимой, листва полностью скрыла ее.
Фабиан и Майлз вскоре тоже скрылись, и мы погрузились в гробовую тишину, ожидая. Я оставался таким же неподвижным, как ветка, за которую цеплялся, придавая себе ее форму, а мой взгляд был прикован к земле внизу.
Первым признаком движения была группа обезьян, раскачивающихся на ветвях. Я был настолько неподвижен, что одна из них несколько мгновений сидела у меня на спине, прежде чем присоединиться к своим товарищам.
Я прислушался, затем напрягся, когда что-то большое двинулось сквозь подлесок внизу. Появился огромный кабан, который, хрюкая, трусил через поляну.
— О, привет, Магнар, — прошептала Кларисса на ветру, и смешок вырвался из моего горла.
Минуты слились в час, и я начал задаваться вопросом, не ошиблись ли мы в предположении. Возможно, истребители не пойдут этим путем. Возможно, они проложили тропу через болото на юг. Или они могли сначала направиться в ту сторону, а потом повернуть обратно. Но этот район был прямым путем к деревне от моря. Если они почувствовали наше присутствие раньше, то наверняка направились в эту сторону.
Сомнения закрадывались в мое нутро, пока я прикидывал, сколько их может двигаться в нашу сторону. Нам уже приходилось убегать от них, но я не был готов бежать снова. Я не был трусом. По крайней мере, на этот раз у нас было преимущество. Смерть обрушится на них прежде, чем они поймут, что происходит.