Гнев Тиамат
Шрифт:
– Нет, – сказала Элви, направляясь к своему амортизатору в мягкой гравитации в четверть g. – Я про то, что её создали, а создание значит намерение.
– А это может помочь? Нет, было бы здорово, но я не вижу, чем это нам поможет.
«Это Иорданская долина, передаём наш статус. Входим в...»
Дисплей запнулся, мигнул, и выкинул сообщение об ошибке. Свет погас, гравитация исчезла.
– Держись! – выкрикнул из темноты Сагаль.
Элви вытянула руку, пытаясь нащупать стену и поручень.
– Что случилось?
Включилось аварийное освещение. Дрожащим голосом Сагаль ответил:
– Сенсорные массивы перегрузило. Они перезапускаются. Я должен остановить корабль, пока мы не сможем....
Он не стал заканчивать. Рукоятка мягко завибрировала, реагируя на запуск маневровых двигателей, и «Сокол» провернулся вокруг Элви, отрывая её ноги от палубы. Фаиз помог переориентироваться, снова завыло гравитационное предупреждение, вернулся верх и низ. По краю дисплея поплыло предупреждение: «НЕТ ВХОДНЫХ ДАННЫХ – ВСЕ ПОЗИЦИИ ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНЫ». Сагаль на несколько секунд врубил привод, отчего «Сокол» стал похож на скоростной лифт, подъезжающий к верхнему этажу, затем тяга исчезла, и Элви воспарила над палубой.
Все трое надолго умолкли, ожидая подключения резервных сенсоров. Коммуникатор щелкнул, задребезжал от странного свиста статической помехи, и наполнился гомоном панических голосов. Сагаль отключил общий канал, и включил закрытый.
– Станция «Медина», это адмирал Сагаль с «Сокола». Пожалуйста, сообщите статус.
Эльви подтянулась к рабочей станции Тревона. То ли кораблю потребовалось на долю секунды больше, чтобы признать её и вывести данные на монитор, то ли адреналин ускорил её восприятие. Основные сенсорные массивы сдохли. Сгорели за доли секунды. Резервные системы медленно пробуждались – «Сокол» распаковывал камеры и телескопы из запечатанных отсеков и разворачивал их. Повреждений оказалось больше, чем она ожидала. Но умерло не всё. Она открыла окно и вывела данные с обшивки «Сокола». Темнота осветилась.
– «Сокол», здесь губернатор Сонг, – голос женщины дрожал, как скрипка. – Мы понесли некоторый ущерб, пострадал и корабль, и экипаж. Оцениваем потери.
Пространство между кольцами заполнилось белизной. Шар в центре – инопланетный пульт управления, вместе с кольцами казавшийся сердцевиной одуванчика, окружённой семенами, – светился ярче солнца. И что-то вроде туманного облака газа, или пыли, улавливало свет и переливалось повсюду вокруг. Прекрасно. Ужасающе.
– Все будет хорошо, губернатор, – сказал Сагаль, и его тон почти позволял поверить в это утверждение. – Каков статус «Иорданской долины»? Они перешли?
– Мехмет, я не...
– Это очень важно. Корабль прошёл?
Пространство колец, с момента, как она, – и кто-либо вообще, – взглянул на него впервые, было тёмной и безликой сферой. Чёрным пузырем при взгляде изнутри. Теперь на его поверхности плясала извивающаяся радуга энергии или вещества, похожая на масляное пятно на воде. Темнота всегда позволяла Элви думать, что сфера бесконечна. Просто огромное и беззвёздное небо. А теперь оно казалось близким и предельным. Хрупким. Волна тошноты зарегистрировалась сознанием, словно ощущение чужого тела.
– Нет, – ответила Сонг. – Они оказались слишком близко к вратам, и не успели отойти до взрыва. Энергия, которая прошла через врата Текомы... Она... Они не прошли.
– Пожалуйста, подтвердите, «Медина». Вы утверждаете, что «Иорданская долина» стала голландцем?
– Да. Мы их потеряли.
– Благодарю, Медина. Пожалуйста, уведомите транспортный контроль, что все транзиты приостановлены до дальнейших распоряжений. Без моего ведома никто не войдет в это пространство, и не покинет его.
Слева от неё Фаиз, сидя за рабочей станцией Джен, наблюдал те же вещи. Переживал какую-то свою версию того же страха, ужаса и удивления, что испытывала она.
– Поняла, – сказала губернатор Сонг. – Я позабочусь об этом.
– Спасибо, Джай-Юн. Нам предстоит поработать. Собрать отчёты из других систем. Предполагаю, с обратной стороны врат тоже возможен какой-то ущерб. Потребуется время, чтобы…
– Врата сдвинулись, – доложил Фаиз так буднично, словно о повседневных делах. Бельё высохло. Ужин готов. Врата сдвинулись.
– Что? – не понял Сагаль.
– Сдвинулись, – повторил Фаиз. – Не сильно, но заметно. Все сразу. Смотрите сами.
Сагаль переключился на главный экран. Медленная зона расцветала. Координаты скорректировались для всех врат. Все корабли остались на месте, соответствуя расчётным векторам и позициям. Но у каждого из колец появился маленький желтый значок с кодом ошибки, указывая, где оно должно находиться, и где находится теперь. Лицо Сагаля стало пепельным. Элви поняла, что задается вопросом, сколько ещё ударов способен выдержать этот человек. И, если уж на то пошло, она сама.
– Да, и... – сказал Фаиз. – Я кажется понимаю, что происходит. Перераспределение. Колец стало меньше. Равное расстояние между ними сохранилось, но увеличилось. Исчезло кольцо Текомы. И… Ох, нет. Только посмотрите. Врата в Танджавур располагались прямо напротив. Их тоже нет. Мы только что потеряли двое врат, адмирал. И за одними был населённый мир, полный людей.
Переведено: Kee
Глава 20: Тереза
Научная выставка проходила в одном из общественных залов и на прилежащей территории. Из-за сводчатого потолка зал казался скорее выращенным, чем построенным, а акустические регуляторы поддерживали царивший внутри шум и гвалт на спокойном, не раздражающем уровне. Тысяча детей в возрасте от пяти до шестнадцати лет бегали, болтали и собирались группками, общаясь по большей части с теми, кого знали и с кем ходили в одни и те же классы.
У всех открытых школ имелись в зале выставочные места, где демонстрировалось, что выучили за год ученики, и какой вклад внесли в общее дело империи. Некоторые экспозиции, как модель водного цикла, например, были базовыми и предназначались для самых маленьких ребят. Другие, как «лес жизни», где сравнивались различные экосистемы новых миров, или программируемая станция материи, представлявшая публике новейшие научные материалы Бара Гаона, хитроумностью задумки были интересны даже ей.