Гневное небо Испании
Шрифт:
Занимаем места в самолетах. Ожидаем сигнала на взлет.
Вдруг слышу — артиллерийская стрельба…
Только этого не хватало! Да и откуда стреляют?
С недоумением смотрю на Михаила Викторовича Кригина, который дежурит на КП у телефонов:
— В чем дело? Где стреляют? Кригин показывает в небо.
Пристально осматриваюсь. Никаких самолетов. Пожимаю плечами и снова кричу начальнику штаба:
— Где стреляют?
Он смеется и показывает на небо. Только теперь догадываюсь: это же гром! Идет на нас обычнейшая гроза. Крепко же мы отвыкли от естественных явлений природы. С интересом гляжу на темно-синюю тучу, которая быстро движется к
Из жуткой небесной коловерти падают первые тяжелые капли. Они, будто шрапнель, поднимают с земли облачка пыли. Впечатление настолько обманчиво, что взгляд инстинктивно ищет привычное облачко разрыва. С трудом осознаешь — ведь это же дождь, всего-навсего дождь.
На аэродром обрушивается ливень. Именно обрушивается. За плотной, как брезент, завесой воды ничего не видно. Впереди с трудом различаю винт своего «ишачка». Выскакиваю из кабины, забираюсь под плоскость самолета. Тут тоже нет спасения, но все же легче.
Ругаем грозу, дождь, все и всяческие атмосферные явления.
Яснее ясного — вылета не будет. Прорываюсь сквозь стену дождя к навесу КП. Все-таки более удобное местечко. Но еще продолжаю ждать звонка и команду на взлет, хотя прекрасно понимаю, что звонок будет, но принесет он команду «Отбой».
Так и случилось. Штурмовку отложили на раннее утро.
Нахохлившиеся, мокрые и молчаливые, отправляемся ужинать и отдыхать. Верим поговорке: утро вечера мудренее. Будем надеяться. Выйдя из-за стола, не могу вспомнить, что подавали на ужин. Одна мысль — скорее спать, быстрее заснуть, скорее наступило бы это завтра, раннее, до первого света. Продрогшие от ливня, мы забрались с головами под одеяла.
Проснулись очень рано. На аэродром приехали еще затемно. Небо было чистым и звездным. Стояла тишина. Дул легкий ветерок. Он хорошо подсушил землю. Около темных силуэтов машин мерцали лампы-переноски. Механики в последний раз перед вылетом осматривали материальную часть. Инженер Лопес, оружейники и командиры звеньев докладывают о полной готовности. Я в свою очередь звоню на КП ВВС и докладываю Е. С. Птухину о том, что эскадрилья готова к выполнению задания командования.
— Быть в готовности номер один! — приказывает Е. С. Птухин.
Занимаем места в кабинах. Кригин дежурит у телефонов.
Погода — как по заказу. Утро прозрачно и свежо. В стороне востока звезды начинают мерцать сильнее, четче обозначилась линия горизонта. Светает. Из кабины своего самолета яснее вижу навес КП, стол с телефонами, фигуру Михаила Викторовича.
В мыслях я уже вместе с ребятами над аэродромом Гарапенильос. Других дум нет. Вижу — Кригин протягивает руку к аппарату, берет трубку. Помимо воли пальцы тянутся к зажиганию. Одновременно со щелчком выстрела из ракетницы запускаю мотор. Ракеты еще шипя взбирались вверх, когда заработал двигатель. Его рев подхватывают другие машины: Полоски трассирующих пуль прочерчивают утренние сумерки — мы проверяем пулеметы.
Вот вверх поднимаются две зеленые ракеты. Взлетаем, собираемся и с набором высоты направляемся к месту встречи всей группы. На подходе вижу, как с двух сторон идут сюда же две эскадрильи И-16. Отсюда, с высоты, восток уже выглядит алым, а земля еще в тени. Ниже нас доворачивает на курс группа Серова. На Гарапенильос идем кратчайшим путем.
Проходим линию фронта. Пожалуй, впервые видим ее спокойной. Очень рано. Бой начнется позднее, когда рассветет. Эскадрилья Анатолия Серова идет на снижение. За ней — Ивана Девотченко, ведомая командиром группы истребителей Иваном Еременко. В первых лучах солнца, в неверном стелющемся свете плохо различаю машины группы Серова. Они как бы сливаются с местностью, порой просто исчезая из вида. Ориентируюсь по самолетам эскадрильи прикрытия.
Впрочем, особо следить за действиями эскадрильи Серова некогда. Все внимание — воздушному пространству. Неторопливо и тщательно осматриваю небо. Истребителей противника, поднятых с других аэродромов, не видно. Что ж, так и должно быть, если враг ничего не знает о готовящемся ударе, если с франкистской передовой не сообщили об армаде, идущей в сторону Гарапенильоса.
Аэродром уже виден. Он — впереди. На летном поле разместились самолеты. Действительно, прекрасно поработала разведка. Машины стоят крыло к крылу, освещенные зарей. Там, на поле, все спокойно. Враг не ждет нас. Ни одного выстрела зениток. Даже странновато. Особенно тщательно слежу за юго-западным сектором воздушного пространства. Но истребителей противника нет как нет.
Что ж, отлично! Расчет командования ВВС на внезапность полностью оправдался. Мы уже почти над самым аэродромом. Вряд ли теперь противник успеет предпринять что-либо для отражения нашей атаки. Дело за ребятами Анатолия Серова.
Они уже перестроились пеленгом. С небольшой высоты устремляются в атаку. Трудно оторвать взгляд от земли. На фюзеляжах «фиатов» будто заиграли солнечные зайчики. Но это не блики света. Это следы трассирующих и зажигательных пуль. Машины неприятеля вспыхивают, горят, разлетаются, разваливаются, словно игрушечные. Языки пламени, снопы дыма поднимаются над Гарапенильосом.
На аэродроме разлилось огненное море. В нем вздымаются валы новых взрывов. Рвутся бомбы, подвешенные под крыльями бомбардировщиков. Те самые бомбы, которые должны были обрушиться на мирные испанские города и села, на позиции республиканцев.
Отрываю взгляд от земли и до боли в глазах рассматриваю окружающее воздушное пространство. Чисто. Лишь легкая дымка подергивает горизонт. Вражеских истребителей нет.
А внизу все поле аэродрома — сплошной дым и огонь. Такое впечатление, что ни один самолет не остался цел. И над этим огнедышащим вулканом, то скрываясь в дыму, то выныривая из него, носятся юркие «чатос», атакуя цели.
Вот это штурмовка!
Знакомясь в штабе с планом атаки Гарапенильоса, я — и не только я — многое прикидывал в уме. Удастся ли нам выполнить план? Этот вопрос волновал всех нас, летчиков. Ведь такой операции никогда мы еще не проводили. А простота, ясность замысла казались, с одной стороны, подкупающими, а с другой — слишком дерзкими.
По-прежнему внимательно слежу за воздухом. Гарапенильос — крупная база франкистской авиации — превращен фактически в щепки. На помощь противнику не спешат истребители, расположенные на других аэродромах. Лишь в той стороне, где находится эскадрилья Смирнова, замечаю разрывы снарядов зенитной артиллерии. Но по тому, как располагаются похожие на снежки дымки разрывов, нетрудно понять: огонь ведется не прицельный, беспорядочный. Скорее всего, для отвода глаз начальству: мол, мы не спали. Однако подобная стрельба вреда никому из наших принести не может.