Гнездо для птенца
Шрифт:
— Спасибо за то, что поехали со мной. Мне бы ни за что не справиться с этим переездом из Финикса в одиночку.
Она медленно повернула голову и посмотрела на него. А он смотрел прямо перед собой, и в его лице не было никакой мягкости. Скоро Мак объявил:
— Вот мы и приехали.
Они резко свернули на подъездную дорогу, машина дернулась и остановилась. Уэнди смотрела на огромные железные ворота — самые большие, какие она видела в своей жизни. Почти десяти футов в высоту, ворота казались кружевными. За ними, в конце длинного подъездного пути, стоял
— Боже мой! — прошептала она.
— Люди часто так реагируют. — Мак потянулся за бумажником и вынул что-то, походившее на кредитную карточку, затем опустил окно и вставил карточку в черный ящик, которого Уэнди сначала даже не заметила. Ворота бесшумно распахнулись.
— Куда лучше, чем заставлять сторожа торчать на морозе, — пробормотала Уэнди.
Она рассердилась. Мог бы и подготовить ее!
Нет, подумала она. Даже если бы Мак и описал ей это место, она едва ли представила бы себе то, что увидела: загородное поместье в самом центре города — окруженные кирпичной стеной акры земли и огромный фонтан во дворе у центрального подъезда. В большом окне горели огни рождественской елки.
Она отвернулась от всего этого великолепия, вспомнив, что надо закутать Рори в одеяла. Глаза ребенка были широко раскрыты; они казались необычайно большими и темными в неясном свете, доходившем со двора.
— Эй, привет, — нежно сказала Уэнди. — Ты давно проснулась?
Рори заулыбалась и замахала ручками, просясь на руки. Она никак не хотела, чтобы ее снова завернули в одеяло, и вовсю визжала, когда они подошли к резной входной двери.
Дверь распахнулась перед ними, и Уэнди приготовилась встретиться с родителями Мака. Наверное, они тут же вырвут Рори у нее из рук и…
Дверь придерживал мужчина, высокий, строго одетый — в темный вечерний костюм. От его аккуратного, опрятного вида Уэнди почувствовала себя еще более несвежей и крепче прижала к груди Рори. Ребенка тоже надо было переодеть.
— Добрый вечер, сэр, — произнес мужчина с едва заметным поклоном. — Добрый вечер, мисс. Мистер Берджесс в библиотеке, мистер Мак. Боюсь, миссис Берджесс уже удалилась в свои комнаты, поскольку вы запаздывали.
Она легла спать? Уэнди не могла в это поверить. Но затем решила не спешить с выводами. Позвонил ли Мак своим родителям и сообщил ли им, что происходит? Если нет, его мать имела все основания предположить, что до завтра они не приедут.
Мак кивнул, по-видимому нисколько не удивившись.
— Будьте добры, Паркер, скажите ее сиделке, что мы здесь, на случай если она еще не спит.
Ее сиделке? Уэнди стало немного стыдно. Если миссис Берджесс больна, то это многое объясняет.
— Непременно, сэр. Мне проводить вас в библиотеку?
— Нет. Только возьми эти плащи, а мы позаботимся о себе сами. — Он скинул плащ, затем взял из рук Уэнди детский стульчик и поставил на столик, чтобы раскутать Рори. Столик был темный, из дорогого дерева, отполированный до зеркального блеска. Уэнди вздрогнула при мысли, что на нем могут остаться царапины.
Через арку дверного проема она заметила рождественскую елку. Огромная, и на ее ветвях сверкали, подобно сосулькам, белые-белые огоньки. Под ветвями были горы свертков. И вот это Мак называл «не очень многолюдно»?
Дворецкий помог ей снять плащ, разглядывая при этом Рори. Когда Мак поднял девочку со стульчика, она устало заморгала на ярком свету, а затем, заметив Уэнди, восхитительно улыбнулась.
— Так вот она, дочка мисс Мариссы, сэр? — с нежностью в голосе спросил Паркер. — Мы все так рады, что вы привезли ее домой. — Он поднял сумку, которую поставил Мак.
— Я думаю, сумка нам еще понадобится, — сказал ему Мак. — Малышку нужно переодеть.
Уэнди отыскана в сумке сухой подгузник и чистые ползунки, и Паркер проводил ее до туалетной комнаты, отделанной розовым мрамором, которая была гораздо больше, чем ванная в ее квартире. Она потратила лишние пару минут и подмыла Рори. Ползунки были не новые и самые простые, но, по крайней мере, ребенок будет чистым и опрятным. Почему она не догадалась положить в сумку ленточку для волос? У Рори уже появились первые кудряшки, и ленточка могла бы продержаться на волосах довольно долго.
Она также урвала минутку, чтобы позаботиться и о самой себе. Первое правило маркетинга, как она твердо уяснила в процессе работы, — представить товар в наивыгоднейшем свете. И она не хотела, чтобы Берджессы подумали, что их внучка находилась в руках неряхи. Конечно, она мало что могла сделать — только поправить прическу и подкрасить губы. Хотя они, вероятно, едва взглянут на нее.
Когда она вернулась, Мак все еще был в вестибюле — он стоял, прислонясь к стене. Зеркало тянулось на добрых два фута над его головой, но казалось просто ничтожным по сравнению с высотой комнаты. Она вскинула глаза к потолку. Насколько она могла судить, это был шедевр лепнины.
Мак выпрямился. Его пристальный взгляд быстро скользнул по ее губам. Уэнди почувствовала жар внутри; видимо, он оценил ее старания,
— Готовы? — спросил он мягко.
Она едва не сказала «нет», но вместо этого, сделав глубокий вдох, согласно кивнула.
В библиотеке было тепло. В массивном кирпичном камине догорал огонь, и его блики смешивались с мягким светом нескольких ламп. С кожаного кресла у камина поднялся мужчина и повернулся поприветствовать их. Он был намного ниже Мака, но нельзя было не заметить семейное сходство в чертах лица и форме бровей.
— А, вот и ты, Мак, — произнес старший Берджесс. — И мисс…
— Миллер, — подсказал Мак. — Уэнди, мой отец.
Уэнди взяла девочку поудобней, чтобы иметь возможность протянуть руку, если Самюэль Берджесс протянет свою. Он, однако, не сделал этого; его взгляд был прикован к Рори. Он держал руки за спиной и раскачивался взад и вперед, словно не был уверен в себе и оттого сердился.
Рори вела себя тихо и не прятала голову в плечо Уэнди, а внимательно на него смотрела. Наконец она улыбнулась — широкой, очаровательной и дружелюбной улыбкой.