Гнездо времени
Шрифт:
– Да, пойдемте поближе к жизни!
– сказал долго молчавший Петя.- Пойдем, мамочка, сегодня последний день в Канкуне - поглядим под конец кабаре.
Дон Альфонсо провел нас среди подростковых, но уже мохнатых пальм, шептавших что-то под вечерним ветром, и мы оказались у дверей кабаре. Высоко над нами, почти рядом с созвездием Льва, горели буквы "Чили-Вили".
Простившись с доном Альфонсо, мы прошли внутрь.
Странный потусторонний свет, который, вероятно, можно увидеть в конце посмертного
Среди столов возвышались круглые островки с металлическими столбами посередине. Какие-то длинные черные ящики стояли вдоль стен, и Оля с ужасом произнесла:
– Это же гробы!!!
Когда глаза попривыкли к полумраку, мы увидали торчащие тут и там кресты, под которыми белели горки разнокалиберных черепов.
– Е-мое!
– охнул Петя, подаваясь к выходу.
В это время к нам подгреб небольшой скелет женского пола.
– Добро пожаловать! Бьенвенидос! Сегодня у нас Хеллуин - День мертвых! Где вам будет удобнее присесть?
Петя с Олей уже присели на пороге - их трудно было поднять. В конце концов мы перекочевали за стол у одного из круглых островков.
Уже знакомый нам скелет при ближайшем рассмотрении оказался милой девушкой. На ней было чрезвычайно мало одежды, а на всем свободном пространстве белой светящейся краской нарисован костяк.
Эффект был сильный. Петя с Олей молча, затравленно озирались по сторонам.
– Ребята, - сказал я, - нам повезло! Это же народный праздник - День мертвых. По всей Мексике его справляют. Продают шоколадные черепа и скелеты - леденцы. Веселятся от души!
Петя нервно дергал головой.
– Да уж! Тебе, мамочка, весело?
– Не дергайся, Петр! Что ты, как скелет на ниточке?
– сказала Оля. Конечно, нам повезло - надо все увидеть своими глазами...
Олины глаза были широко раскрыты. Они явно сомневались, так ли уж необходимо видеть
в с е.
Где-то ударило полночь. И в тот же миг отворились гробы. Медленно, потрясывая саванами, выбирались из них покойники. Действительно, они здорово напоминали белых павлинов с относительно короткими хвостами. Строго говоря, это были все, как на подбор, самки, покойники женского рода. В некотором танце они стремились к островкам, и вот каждая заняла свой.
На ближайший к нам остров взобралась довольно веселая покойница. Она подмигнула и, разметав длинные черные волосы, сделала пируэт вокруг металлического столба. Ее саван взлетел, как купол парашюта, и стало очевидно, что под ним ничего нету. То есть было кое-что - абсолютно голое, как у каждой нормальной покойницы, тело. Причем тело весьма живое и бодрое.
– Однако, - сказала Оля, взглянув на Петю.
– Ты, мамочка, сама говорила: надо все увидеть своими глазами, заметил Петя, не отрывая взора от покойницы.
Она меж тем, кружась вокруг столба, медленно, но неуклонно освобождалась от
– Ты прав - нам здорово повезло, - возбуждался Петя.
– Какой мощный праздник - День мертвых!
– Элементарный стриптиз, - презрительно сказала Оля.
– Надо называть вещи своими именами.
– Я не соглашусь с тобой, мамуля, - вкрадчиво ответил Петя.
– Это театр! Не Чехов, конечно, но мысль заложена.
– Куда она заложена?
– взорвалась Оля.
– Между ног, что ли?
Бывшие покойницы тем временем скинули саваны и отплясывали яростный победный танец. Они потрясали всем, что имело право и могло трястись. Они принимали разные, как принято говорить, рискованные позы, откровенно показывая, чего и где у них заложено.
– Знаете, это слишком, - вспыхнула Оля.
– Бесовство! Здесь нет эстетики!
– Это спорно!
– сказал я.
– Вот именно - порно!
– не расслышала Оля.
– Я хотел сказать, что эстетика - вещь относительная. В разные времена у нее разные критерии. И нельзя быть у нее в рабстве.
– Верно, верно!
– поддакнул Петя, бегло озираясь по сторонам. Освобождайся-ка, мамочка, от рабства. Гляди, как свободны эти девушки.
– Ладно, Петр, - угрожающе сказала Оля, - с тобой мы еще поговорим о рабстве. А с вами, - и она сверкнула на меня глазами, - я снова перехожу на "вы". Не ожидала от вас такого мужланства.
– Простите, Оля, - сказал я примирительно.
– Я и сам не ожидал, что мужланство попрет! Черт его знает, чего оно поперло?!
– Вот видите, - смягчилась Оля.
– Вы поймите, я же не какая-нибудь там темная овца. Я не против обнаженной натуры, секса и прочего...
– А что это прочее?
– заинтересовался Петя.
– Заткнись, Петр!
– отрезала Оля.
– Но эти танцы у позорного столба! Это слишком! Вы согласны?
– Ну, в общем..., - неопределенно сказал я, разглядывая беснующихся островитянок. На мой взгляд они были достаточно эстетичны.
– Вы знаете, я бы и сама могла так сплясать, - доверительно сказала Оля.
– То есть, конечно, не так разнузданно и дико, а, как бы точнее выразиться, - задушевно, поэтично.
Петя открыл рот.
– Ну, мамуля, ты даешь шороху! Танец маленьких голых лебедей? Это уж точно будет стриптиз и порно.
– Ты скотина!
– рявкнула Оля.
– Я с тобою завтра же развожусь, Фетюков!
– Завтра не выйдет - мы в самолете будем.
– Ну хоть признай, что ты скотина, - как-то жалобно попросила Оля.
– Признаю, мамочка, - быстро согласился Петя.
– Я скотина!
Оля вздохнула и покачала головой. Было видно, что она здорово утомилась в компании мужлана и скотины.