Гнездо времени
Шрифт:
– Вообще-то на русском, - ответил Петя.
– Только, когда мы поддавши, он звучит, как португальский.
– Так вы русские?
– приятно поразился официант.
– А знаете, как меня зовут? Ленин Иван!
– Елки-палки!
– Петя тяжело привстал и запел вышедший из употребления, но до боли родной гимн.
Ленин Иван выслушал его с большим почтением.
– Я принесу вам лучшую еду полуострова Юкатан!
– сказал он, смахивая счастливые слезы.
Исполнив гимн, Петя разом ослаб и задремал, устроив уважаемую свою голову на пуховой подушке.
–
– сказала Оля довольно, впрочем, дружелюбно. Будите его, будите, а то храпеть начнет.
Я потрепал Петино ухо, приговаривая:
– Не спи, не спи. Не предавайся сну!
– Ты вечности заложник, у времени в плену!
– с выражением добавила Оля.
– Кстати, о времени, - сказал я.
– Понимаю, что это не слишком деликатно, но меж друзей возможно. Сколько вам стукнуло?
– Двадцать девять, - мило улыбнулась Оля.
– Конечно, если считать по венерианскому календарю - 584 дня в году.
– А по календарю майя тебе, мамочка, семьдесят!
– приоткрыл глаз Петя.
– У них в году двести шестьдесят дней.
– Спасибо, Петр!
– кивнула Оля.
– Ты уж меня тогда называй бабушкой, а не мамочкой!
– А вообще-то здорово эти майя устроились, - продолжал Петя.
– В месяце двадцать дней! Значит, получка-то куда как быстрее подходит. И набирается восемнадцать за год. Да еще, при хорошем раскладе, может быть девятнадцатая!
– Чего-то у тебя, Педро, с арифметикой фигово, - заметил я.
– Разве?
– удивился Петя.
– Педро?!
– четко отреагировала Оля.
– Это что же за Педро такой? Педро, Педро, принеси ведро!
И она расхохоталась венерианским смехом.
Петя поглядел на меня укоризненно:
– Я тебя предупреждал. Горшки уже были, теперь ведра пошли!
Все-таки что-то волшебное происходит порой в этом мире. Не успели мы развить тему ведра, как оно приблизилось к нашему столу - об руку с Лениным Иваном. То есть он притащил ведерко с шампанским.
– Выпьем, друзья, за вождей и поводырей, - сказал я, наполняя бокалы.
– Это в каком смысле?
– спросила Оля.
– Это без смысла, но за вас!
Мы выпили шампанского, и я неожиданно ощутил, что некоторые мои чакры приоткрылись, заструилось что-то слегка рифмованное, слегка ритмическое.
– О женщина! О Афродита!
– воскликнул я, окончательно пробудив Петю. В душе ее сокрыт небесный дар! И даже в сердце зверского бандита любовный нанесет она удар! Всегда гляжу на женщину с любовью - мне трудно оторвать от ней глаза. Клянусь я в том мужскою кровью.
– Ну ты, брат, даешь дрозда!
– заметил Петя.
– Молчи, Петр, молчи!
– томно сказала Оля.
– Это поэзия!
– И глаза ее затуманились легкой слезой.
– Навряд ли муж за ссыльную женою пойдет терпеть лишения в Сибирь, несло меня дальше.
– Мужчина не пожертвует собою, хотя жена - его духовный поводырь!
– Слушай, Петр, что писали умные люди!
– кивала Оля.
– Это, кажется, Некрасов?
– Что-то в этом роде, - скромно сказал я.
–
– Спасибо, спасибо. Это лучший подарок на мой день рождения! приговаривала Оля.
– Выпьем, друг мой, на брудершафт!
И только мы свершили это, как зазвучали барабаны типа там-тамов.
В ресторан ввалилась группа полуголых мужиков с перьями на голове и дико размалеванными физиономиями.
– Похоже, грабить будут, - равнодушно предположил Петя.
Но это были мирные индейцы. Они исполняли танец "Смерть оленя". В наличии имелись: охотник с луком, олень с чрезвычайно ветвистыми рогами и, очевидно, силы природы в количестве пяти парней с факелами и барабанами.
Олень, конечно, тоже был не прав! Без видимых причин остервенело набрасывался на охотника, норовя поддеть рогами.
Охотника было искренне жаль. В конце концов он сделал символический жест, обозначавший - ну ты меня достал, падло!
– и засандалил оленю меж глаз пару стрел.
Тут и началась кульминация танца! Силы природы ухнули в барабаны и пригасили факелы - олень агонизировал. Это длилось минут пятнадцать, настолько живучим оказалось парнокопытное.
Мы уж думали, что олень совсем подох, да не тут-то было - опять подскакивал. Охотник с сокрушенным видом невольного палача стоял неподалеку, и олень все тщился добраться до него! Хоть копытом вдарить напоследок! В общем, образ оленя нам не показался слишком привлекательным. Когда он, побившись в последних судорогах, отбросил, как говорится, копыта, Петя горестно вздохнул:
– Эх, ребята, оленятинки бы сейчас!
Но нам принесли в основном свинину. Ленин Иван, расставляя блюда, пояснял их содержание.
– Это "салбутес" - жареные кукурузные лепешки с индюшатиной, луком и авокадо. Бульон "пучеро" - свинина, курятина, морковь, тыква, чайоте, картошка, кусочки банана, кинза, редиска и апельсин...
– Запоминай, мамочка, - сказал Петя.
– В Москве сварганишь.
– Пойо пибиль!
– продолжал Ленин Иван с видом конферансье, представляющего звезд эстрады.
– Запеченные в банановых листьях кусочки курятины с чесноком, перцем и апельсином. И, наконец, "Пок-чук" - жареная свинина в апельсиновом маринаде, под луковым соусом. Сейчас принесу свинину вареную с фасолью и соус "моле" - шоколад, перец и миллион трав. Наслаждайтесь, друзья!
– С чего начнем?
– растерянно спросил Петя.
– С этого, что ли, Чука с Геком?
– Да тебе все едино, - пошутила Оля.
– Лишь бы брюхо набить!
– Не обижай, мамочка!
– говорил Петя, приступая к набиванию брюха.
– Я очень даже разбираюсь в разных кухнях. Пицца, к примеру, гамбургер, хот-дог, пельмени в пачках. А как, бывало, почую шоколад с перцем, так весь трясусь. Я, мамуля, если по большому счету, гурман!
– Петр, не смеши!
– вдруг как-то странно хрюкнула Оля.
– Ты можешь мне сказать, что сейчас ешь - свинину или курятину?