Гниль
Шрифт:
— Ого. Шпаришь как по писанному.
— Единственное мое развлечение здесь — читать собственную медицинскую карту. Но, говорят, через три дня меня отпустят на свободу. Даже жаль, кормят-то здесь отлично, по двадцать пятому классу.
— Мунн лично распорядился чтобы ты получал наилучший возможный для инспектора Контроля уход.
— Я ел суп из рыбы, Гэйн. Представляешь, суп из настоящей рыбы! С ума сойти можно…
— И как он тебе?
— Почти та же самая дрянь из белковых концентратов, только ужасно пересолено.
Тишина
— Я не говорил ни с кем из отдела с тех пор. И с Мунном тоже. Я спрашивал у врачей, но они, конечно, ничего не знают. Чем закончилось?
— Ты имеешь в виду…
— Да, в тот день. Вы взяли его? Эту здоровую «тройку», которая едва меня не разорвала?
Геалах отвел глаза. Это выглядело непривычно — для Геалаха.
— Тот Гнилец ушел.
— Он не мог уйти! Вы перекрыли единственный выход! — Маан, забыв обо всем, попытался вскочить, и тотчас боль зазубренным ржавым сверлом впилась в локоть, и заворочалась, отчего затрещали все кости, — О, дьявол… Гэйн, он не мог уйти! Выходы были перекрыты и… и…
Гэйн успокаивающе положил руку ему на плечо.
— Я знаю. Но он ушел. Слишком шустрая тварь. Слишком сильная. Третья стадия, и не вчерашняя. Когда он напал на тебя, мы услышали шум по ком-терминалу. Ты не отзывался. Мы с Лалином сразу все поняли и отправились на поиски. Чудом нашли. Петляли в этом лабиринте… Мы почувствовали его на подходе, но не ожидали, что он настолько быстр. Выскочил как молния и, прежде чем мы разглядели его в темноте, прошел сквозь нас.
— Потери? — хрипло спросил Маан.
— Все наши целы, — не очень охотно сказал Геалах, — Мы с Лалином успели отскочить и даже всадили в него пяток пуль. Одному парню из Кулаков отсекло несколько пальцев. Хуже пришлось группе Мвези. Гнилец решил выбираться на свободу через их участок. Сам Мвези в порядке, но двое из его группы погибли. Сущий дьявол. Давно уже не встречал таких прытких. Черт, знал бы я наперед — вытряхнул бы из Мунна еще человек двадцать на такое «гнездо»…
— Гэйн.
— Мвези чуть не поседел от страха. И я видел тех Кулаков, которые были с ним. Такое ощущение, что они угодили в камнедробилку. Я видел это, то есть то, что от них осталось. Когда приехала бригада из госпиталя, они спрашивали, сколько человек тут полегло. Представляешь? По остаткам даже они не могли определить. Это было как…
— Гэйн.
— Что? Прости, старик. Я просто хотел сказать, это была действительно опасная тварь. Окажись я там вместо тебя, скорее всего лежал бы не на госпитальной койке, а в пластиковом мешке.
— Неужели я выгляжу так плохо, что мне надо лгать? — Геалах смутился, — Это была обычная «тройка», я брал тех, которые
Геалах попытался возразить, но Маан прервал его жестом.
— Я просто не успел, понимаешь? Слишком медленно двигался. Не та реакция. Не то тело. Мунн был прав. Мне нельзя было идти с вами. Я уже не гожусь для этой работы.
Губы Геалаха дернулись. Он собирался что-то резко возразить, даже глаза сверкнули. Но он ничего не сказал. И Маан, ждавший этих, непроизнесенных, слов, покачал головой.
— Все в порядке. Я должен был остаться, поставить тебя руководить взятием «гнезда». А я решил, что поздно списывать старого пса, и устремился в самое пекло. Поделом.
— Я… Мы все переживаем за тебя, Джат. Ребята в отделе места себе не находят. Просили передать, что ждут твоего возвращения.
— Ребята… Да, конечно. Все в порядке? А кто руководит отделом?
Маан пожалел, что позволил последним словам сорваться с языка. Вышло машинально. Он ведь не хотел спрашивать об этом, все поняв еще тогда, когда открылась дверь. Геалах улыбнулся и в его улыбке ощущалась не фальш, но какая-то скованность, неловкость. И оттого сама улыбка казалась чужой.
— Мунн поставил меня временно исполняющим обязанности. Ты не подумай только, что…
— Заткнись. Подсидел, значит, меня, разбойник? Ну ничего, хлебнешь моего лиха, еще и обратно попросишься, с понижением класса!
Улыбка Геалаха стала теплее, привычнее.
— Не сомневайся!
— Ну иди, Гэйн, служба зовет. Нам, старикам, знаешь ли, нужен покой.
— Я приду завтра. И кто-то из наших тоже придет.
— Что ж, вы знаете, где меня искать.
На пороге Геалах обернулся.
— Тебе что-то принести, Джат? Может, книг каких?
— Книги… Нет, не стоит. Мне пока запрещают читать, что-то там с мозгами и зрительным нервом… Слушай, Гэйн, а где мой пистолет ты не знаешь?
Геалах посмотрел на него с удивлением.
— Пистолет? Да у меня в шкафу лежит. От крови я его почистил, разобрал, смазал…
— Захвати его мне, а?
— Зачем тебе пистолет тут? Если хочешь застрелить своего врача, просто скажи мне, я с удовольствием окажу тебе эту пустячную услугу.
— Привык я к нему. Тридцать лет с оружием не расставался, а тут чувствую себя как будто голым. Принесешь? Только Мунну лучше не говори, на всякий случай.
Кто-нибудь другой на месте Геалаха удивился бы такой странной просьбе. Но только не он.
— Сделаю, старик, — Геалах показал ему большой палец и, махнув на прощанье, закрыл за собой дверь.
Когда он вышел, Маан осторожно, чтобы не причинить боли руке, лег обратно в койку. Потолок в палате госпиталя был белоснежным, глядя на него можно было представлять, что смотришь в небо, затянутое молочно-белым туманом. Или на поверхность безмятежного инопланетного моря.