ГНОСТИЦИЗМ. (ГНОСТИЧЕСКАЯ РЕЛИГИЯ)

Йонас Ганс

Другую версию этой сцены мы видим в Турфанском фрагменте М7:

"Избавься от тьмы, в которой ты спал, проснись и узри меня! Благая весть для тебя из мира радости, и Из которого я послан для твоего блага".

И тот отвечает не знающему страдания:

"Я есмь сын кротких сих. Смущен я и плачу я, внемлю. Выведи меня из объятий смерти".

[Вестник

говорит:]

"Власть и процветание Жизни тебе из моего дома! Следуй за мною, сын кротости. Надень на главу свою корону света".

Отдельно от мифологического контекста мы находим зов, адресованный душе в общем, в другом Турфанском тексте, так называемом "Ограничении количества мертвых".

"Моя душа, о самая великолепная... куда ты ушла? Вернись обратно. Пробудись, душа величия, ото сна тьмы, в который погрузилась... следуй за мной к месту возвышенной земли, где ты обитала изначально..."

Мы рассматриваем мандейскую литературу, где чрезвычайно многочисленные версии зова пробуждения обращаются даже к Адаму (не идентичному Изначальному Человеку) или к неопределенному числу верующих в мире. Символизм, связанный с Адамом, мы будем рассматривать позже; здесь мы просто скажем, что библейский мотив его сна в Саду оборачивается символом человеческого существования в мире.

Точную параллель манихейским версиям представляет следующий отрывок:

"Они сотворили вестника и послали к главе поколений. Он воззвал небесным голосом в шуме миров. Зов вестника пробудил Адама, лежавшего там... и пошел встречать вестника: "Приди в мир, мой вестник, посланец Жизни, который пришел из дома Отца. Как неколебимо вросла в его место возлюбленная чистая Жизнь! И как стенает здесь моя темная форма!" Тогда вестник ответил: "...Все, что вспомнил ты с любовью... я послал тебе. Я пришел и буду учить тебя, Адам, и освобожу тебя из этого мира. Выслушай, и слушай, и учись, и поднимись, победоносный, к месту света".

(J 57)

Указание, отмеченное здесь, часто включается в зов как объяснение призыва "Не спи" и иногда вырастает в многословную моралистическую проповедь, которая завладевает всем содержанием зова и явной своей избыточностью превращает основную ситуацию просто в литературную фикцию.

"Утра звал из-за пределов и учил Адама, человека. Он говорил Адаму: "Не спи, и не дремли, и не забудь, чем твой Господь обременил тебя. Не будь приемным сыном и не зовись грешником в Тибиле. Не люби ароматных венков и не получай удовольствия от прекрасной женщины... Не люби ни похоти, ни обманных теней... По твоему выходу и твоему приходу я вижу, что ты не забыл своего Господа" [и т.д., и т.п.]. "Адам, посмотри на мир, в нем нет той сущности... в которой ты должен поместить свою веру. Весы подготовлены, и из тысяч они выбрали одну... Ароматный венок увял, а красота женщины стала такой, будто ее никогда и не было... Все дела проходят, они заканчиваются и все остается так, будто их никогда не было".

Иногда зов пробуждения непосредственно связан с призывом покинуть мир; одновременно он является призывом к смерти и затем следует за восхождением души, как в приведенном ниже примере.

"Спаситель подошел, встал у изголовья Адама и разбудил его от сна. "Вставай, вставай,

Адам, сбрось смердящее тело, свои покровы плоти, свои оковы, узы. Твое время пришло, твоя мера полна, отделись от этого мира..." (G 430)

Иногда вся суть зова сконцентрирована в одном указании -- быть бдительным:

"Я послал зов в мир: Да будет каждый человек бдителен. Кто будет бдителен, тот будет спасен из всепожирающего пламени". (G 58)

Типичная формула пробуждения проходит также в Новом Завете, где она появляется в Еф. 5:14 как анонимная цитата:

"Посему сказано: "встань, спящий, и воскресни из мертвых, и осветит тебя Христос".

В заключение мы цитируем из "Поймандра" эллинистическую передачу зова пробуждения, который отделился от мифа и используется как стилистическое завещание религиозно-этического призыва.

"О люди, смертные, которые предали себя тьме и сну и не ведают Бога -- опомнитесь! очнитесь от своего опьянения, от магии неразумного сна!.. Почему, о смертные, вы предаете себя смерти, будучи облечены властью обрести бессмертие? Измените пути свои, вы, попутчики по ошибке и спутники по невежеству; отвернитесь от темного света [т.е. от космоса], обретите бессмертие и откажитесь от разложения".

(С.Н. I. 27)

(n) ОТКЛИК НА ЗОВ

Как откликаются на зов и его содержание? Первый эффект зова, разумеется, пробуждение от глубокого сна мира. Затем, однако, реакция пробужденного на эту ситуацию как на открытое в зове и на требования, выдвинутые им, может быть различной, в результате чего образуются многозначительные диалоги между зовущим и тем, к кому зов обращен. В манихейской космогонии, согласно Феодору бар Конаи, например, первая реакция Адама на пробуждение и на информацию о себе, которую ему сообщают, представляет вспышку сильнейшего ужаса:

"Иисус Светозарный достиг невинного Адама. Он пробудил его от сна смерти, чтобы тот смог избавиться от множества демонов. И как человек, который будучи праведен, находит человека, одержимого могущественным демоном, и успокаивает его своей силой -- таким был Адам, потому что Друг нашел его погруженным в глубочайший сон, пробудил его, расшевелил его, заставил его бодрствовать, увел его от совращающего Демона и удалил от него могущественного Архонта [здесь женского пола], заковав в оковы. И Адам познал себя и открыл, кто он. Иисус показал ему Отцов в вышине и его Суть, брошенную во вне, в зубы пантер и слонов, пожранную ими, что пожрали, поглощенную ими, что поглотили, съеденную собаками, смешанную со всем и ограниченную всем, что существует, заключенную в зловоние тьмы. Он поднял его и заставил его вкусить от древа жизни. Тогда Адам закричал и заплакал: он возвысил свой ужасный голос, подобно рыкающему льву, разорвал [свое платье], ударял себя в грудь и говорил: "Горе, горе создавшему мое тело, тем, кто сковал мою душу, и мятежникам, что поработили меня!"

Подобное, хотя в более приглушенном тоне плача, встречалось нам в предыдущем разделе как первая реакция на зов (в Турфанском фрагменте М. и в мандейском отрывке J 57). Ответ Адама в мандейском тексте G 430 f., начало которого мы цитировали выше, представляется более человечным.

Там, как мы видели, зов пробуждения совпадает с призывом к смерти, и продолжение показывает земную душу, ужаснувшуюся перспективе умереть и отчаянно цепляющуюся за вещи этого мира: