Гоблин
Шрифт:
Наконец я полностью приготовился, безжалостно выгнал любопытствующих сталкеров на землю и приступил к работе.
Щелк! Короткий прогрев аппаратуры, пробуем… Медленно закрутилось под указательным пальцем большое рифленое колесо черного трансивера, туда-сюда, туда-сюда, и пока еще почти чистая от радиоволн стратосфера Платформы-5 тихо пела в ответ. Но вот шипение прервалось, и над крышей пополз слегка гудящий монотонный звук, похожий то ли на стон, то ли на вой, прерывистый, порой пропадающий. У меня по коже побежали мурашки —
Жиденько на этой планете с радиоволнами, очень даже скудно. Настоящего «pile up», то есть столпотворения в эфире, я тут, похоже, до самой пенсии не застану. Хотя все селективные кластеры и имеют базовые станции, услышать их удается редко, никто не хочет просто так тратить драгоценную электроэнергию. Радисты общин ведут передачи на мощностях, достаточных для обеспечения внутренних нужд анклава. А вещательные музыкальные и информационные каналы имеются только в Замке Россия и в Шанхае. В общем — вокруг раскинулись свободные от рукотворных электромагнитных волн просторы планеты.
Отстройка шла нормально. Я регулярно отрывался от аппарата, корректировал высоту и углы антенн, искал комфорт. Многое определяет не мощность, а так называемый «лепесток раскрыва» антенны, воображаемый конус лучшей передачи сигнала. Кроме того, в разное время дня и разное время года — разное прохождение сигнала. Еще и от местности зависит, от аномалий поверхности. Напряженность магнитного поля, ионосфера и прочее… Сказывается и опытность самого оператора, но уж за это могу быть спокоен, работает ас!
Изредка отхлебывая из термокружки с пластиковой крышкой свежий чай и поглядывая на черный провал открытого люка, я размеренно произносил мой старый земной позывной: «Uniform-Alpha-Zero-Bravo-Tango». Вскоре на четверочку откликнулся Берлин, я продолжал в режиме точной настройки подкручивать колесо.
И докрутился, на свою мирную радистскую голову. Следующее сообщение смешало все наши планы.
— Давайте прикинем, где они находятся и куда могут добраться, — предложил Шамиль, раскладывая на капоте джипа большую карту с многочисленными пометками и кодовыми обозначениями.
Группу потеряшек, которых здесь чаще называют пятнашками, Благова на пути к Форту засекла с воздуха. На такой случай существует инструкция, согласно которой летчица и действовала. Заметив движение, Эльза облетела отчаянно машущих самолету людей на малой высоте и точно сбросила вымпел. Надписи на таких вымпелах выполнены на трех языках: на русском, английском и испанском. Текст короткий, бесхитростный, но категоричный: «Вас заметил самолет Русского Союза. Оставайтесь на месте и ждите спасателей. Если есть возможность, разожгите большой и дымный костер».
Поддернув левый рукав, Бикмеев глянул на циферблат своей «Омеги».
— Значит, они примерно здесь?
Я наклонился к карте, присмотрелся и
— Лишь бы послушались и остались на месте, — заметил Костя.
— Гражданские… Такие запросто начудить могут, — низким баском возразил ему Якуб Шарданов, молодой кабардинец, не так давно перешедший в сталкеры из нукеров Сотникова. — Сколько уже было таких случаев! Найдется самодур, и не послушаются.
— Могут, — тихо согласился Монгол, делая отметку. — Ручеек, к примеру, увидят и пойдут вдоль него с понижением рельефа.
— Умные все стали… — поддакнул Костя.
— В принципе, от грунтовки недалеко. — Вытащив из планшета циркуль, командир сталкеров начал прикидывать расстояния. — Сейчас шестнадцать часов, думаю, что как можно ближе к ним мы подберемся часа за три, так? А лучше бы побыстрей.
Сталкеры молча кивнули.
— Так. Светового дня останется всего пара часов, сейчас темнеет быстро, должны успеть, — несколько неуверенно предположил Шамиль, осторожно сложив циркуль и почесав голову тупым концом прибора.
— На ночь их оставлять там никак нельзя, места совсем дикие. — Костя почему-то произнес слово «дикие» на волжский манер, с ударением на последнем слоге.
— Особенно если в группе есть женщины и дети. — Шам посмотрел на меня.
— Две женщины, три ребенка, — уточнил я итоги радиообмена.
— Во-от… Короче, надо ехать полным ходом.
Настало время заволноваться и мне!
— Э! Ребята, подождите! А что, в Форт-Россе никого нету? Оттуда же ближе!
— Группа Кастета на юге, в Речниках, мужики на рыбалке, некому там сейчас искать, форт надолго никто не бросит, — покачал головой командир группы. — Ты, Юра, свяжись с базой, пусть готовят медицину, затем выдвинутся вот сюда, время сообщим дополнительно. И ждут. Сдадим потеряшек — и назад.
— Стоп-стоп! Это что же, ты хочешь сказать, что я тут один выживать буду? — затравленно воскликнул я.
Оставаться у страшноватого бетонного склепа в гордом одиночестве, да еще и в ночь, мне категорически не хотелось.
Парни переглянулись.
— Начинается… Да мы к утру вернемся, не очкуй! — попытался успокоить меня Бикмеев, знающий о моей фобии. — Чего тут может произойти страшного? У тебя автомат при себе, вон какой крутой милитарист. Заберись в гараж.
— Не готов еще гараж, — перебил командира Костя.
Ну, вот просто зашибись теперь стало!
— Да? Жаль. Не вопрос, тогда лезь на башню и сиди себе там, мы тебе палатку оставим и спальник, — попытался меня успокоить Шамиль. — Пролет проволокой замотаешь, и ни один зверь не заберется. В конце концов, у тебя есть радио, маркони! Выше нос!
— Радио — оно конечно, — буркнул я грустно. — Только радости от этого что-то не чувствую.
— Юр, ну ты же понимаешь, это потеряшки, — пожал плечами командир группы, показывая, что по-другому поступить не может.