Гоблин

Денисов Вадим Владимирович

Да чтоб тебя удав укусил! Еще!

Крепкая дверь отлетела, приземистая фигура в белесом пустынном камуфляже от удара приземлилась задницей на пол — шмяк! Мелькнули перекошенная от злости широкая физиономия охранника и отлетающий в сторону кусок металла. Я раскрыл оберегаемый от солнечного света правый глаз и тут же опознал помповое ружье. Схватил! Отдай! Черт, да он его за ремень держит! Человек уже вцепился в мою правую ногу, стараясь увлечь за собой, вниз. Освещения для хорошей драки в помещении закрытого бара было явно недостаточно — лишь два тусклых масляных светильника на стойке. В заведении что-то громко звенело колокольчиками и ритмично постукивало.

Хлопнула закрывающаяся

дверь. Никак не могу освободиться! А надо! Потому что слева появились взлохмаченная голова второго противника, настойчиво требовавшая своей доли внимания. С силой махнув дубиной наотмашь на уровне его башки, я услышал глухой стук и стон. В таких ситуациях все навыки дрыгоножества и рукомашества часто оказываются бесполезными — на тебя наваливаются всем скопом, и борьба переходит в возню на нижнем уровне.

Не вижу ничего, темень! Не выпуская захваченного оружия, я упал сверху, прямо на первого охранника, старясь придавить его ударом тела. Ремень соскочил с плеча, и помповое ружье наконец-то освободилось. Противник тут же с силой извернулся на живот и попытался встать. Ох, и здоровый! Хорошо, что мне помогала практика поединков с Кастетом, таким же вертким коротышом, человеком с очень сильными руками и крепким ударом.

Даже у главного поселкового гангстера не может быть много подручных — дефицит кадров сказывается и в криминальной сфере. Для такой численности населения хватит и десятерых, тем более что в случае необходимости можно мобилизовать еще пару десятков временных помощников, в итоге получив настоящую армию. И еще человека четыре у шерифа, вот и все силовики анклава. Группу они ехали брать не втроем, а целой оравой. Так что почти наверняка мои противники лично участвовали в захвате ребят.

Похоже, первый охранник заведения и, скорее всего, телохранитель главного гангстера общины до сих пор еще ничего толком не понял, слишком быстро все произошло. Не ждал нападения, расслабился. Ну, а чего ему бояться — община молодая, свой городок, удаленный, замкнутый, кто тут может рыпнуться… Не был он готов к столь коварному нападению. Едва широкомордый понял, что лежит на полу, как весь мой вес накрыл его сверху.

Но форму крепыш набирал быстро. Он вновь вывернулся и уже был готов к дальнейшей борьбе. Удар коленом в бок — и пространство передо мной закружилось, зашаталось, трофей вылетел и лег на пол.

— Лежа-ать… — прошипел я, увидев, как крепыш пополз за жизненно важным для него стволом. Зараза, как же мешает пулемет за спиной! Но куда мне без пулемета, дьявол его забери?

Я схватил широкомордого за лодыжку и рывком потянул назад. Стрелять не хочу: ведь идут первые секунды схватки, а еще не появившийся на поле боя Зенон мне нужен живым. Как только вылетит первая стреляная гильза, услышат все, начнется непредсказуемое.

Дубина тоже куда-то улетела. Слева раздался еще один стон, похоже, второй противник быстро очухивался, а борьба с первым недопустимо затягивалась. Лопатки нехорошо обдало холодным страхом в ожидании удара чужой пули или ножа, сердце забилось с такой скоростью, что зашумело в ушах.

Теперь помпа лежала в стороне. Крепыш зарычал, выругался по-испански и выгнулся, стремясь перевернуться и расчетливым ударом ноги оттолкнуть меня подальше. Пулемет же есть! Ухватив правой рукой холодную сталь ствола, я буквально содрал MG-42 с плеча и, чувствуя, как от усилия трещат сухожилия, все-таки обрушил тяжесть «крестовика» на врага. Сразу бросив ствол, я подтянулся ближе и с короткого замаха послал кулак левой руки в заросшую черной бородой скулу. С реакцией хорошего боксера крепыш откинул голову, и кулак лишь скользнул по густым жестким волосам. Я же акробатическим

прыжком встал на ноги, гарантированно перекрывая ему доступ к огнестрельному оружию.

Какие-то секунды, а как все затянулось! Миндальничаю!

Есть, встал! Где кто?

Подняв помповик, я ухватил его за рукоять и со всей дури ударил стволом о землю, выводя оружие из категории годного к эксплуатации. А вот и моя дубинка. Ну и что теперь, парни, мыло и мочало, начинай сначала?

Елки, да тут, оказывается, не просто музыка играет, а в струю — веселенькое кантри! В запале схватки, когда все мои чувства были сконцентрированы на мельчайших движениях противника, я и не заметил, что весь этот цирк с дубинами имеет соответствующее музыкальное сопровождение — звук шел из закрытой двери слева. Зуб даю, там этот самый Пуцак и сидит, музычку слушает под вискарь местного розлива.

Второй противник, держась за голову, наконец принял вертикальное положение. Он еще держался за край длинной широкой полки, тянущейся от кронштейна почти у самой двери к углу помещения, но уже представлял реальную опасность. Крепыш пока ворочался лежа. Я не собирался ждать, когда он придет в себя окончательно. Почти без паузы, после кругового замаха, призванного помешать приблизиться второму, если тот рискнет, я воткнул рукоять мангровой дубинки в живот широкомордого, отчего жертва забулькала, словно попав в непроходимое сибирское болото где-нибудь под Томском. Этот скоро не встанет, проткнул я его крепко. Еще неизвестно, встанет ли вообще, даже с медпомощью.

И тут же яростно повернулся ко второму.

— Скажи, крестьянин, что написать на твоем надгробье, прежде чем я распорю это жирное брюхо? — Противник стоял напротив. Это был высокий мужчина с резко очерченными, злыми чертами лица и копной некогда иссиня-черных, а теперь прилично поседевших волос. Молодец, держится вполне бодрячком, широко расставив длинные ноги в бежевых парусиновых штанах.

— Отчего это жирное, гад? — обиделся я не на шутку. На крестьянина не обиделся, тут он абсолютно прав, мы ить родом из деревни под Нижним Новгородом. А высшее образование так и не получил, какие тут могут быть обиды.

Все веселее и веселее, обормот вытащил почти такой же нож-боуи, что я оставил пацану в заводи. На левую руку он успел намотать большой кусок тяжелой ткани с бахромой по краю, похожей на скатерть. А вот это уже плохо, гладиатор, да и только! Теперь моей дубинкой его не возьмешь.

Длинный, приняв удобную стойку, он легко клевал влево-вправо кистью с тяжелым тесаком, словно хороший повар с мусатом во время горячей поры дорогого корпоративного ужина, когда капризным клиентам все нужно выдать вовремя и прямо с ножа. Нападать нельзя. Если решительный, пусть и малоопытный человек с таким ножом решит вас зарезать, то он почти всегда это сделает — пара быстрых шагов и выпад. Левой же гладиатор успеет блокировать любой мой первый удар, хоть ногой, хоть дубиной. И стойка у него правильная, подвижная, прыгучая, с маневром.

Нельзя рисковать. Даже если отскочу с легким ранением, вся операция будет поставлена под угрозу срыва. Будь сам по себе — рискнул бы. Но я отвечаю за пацанов, они где-то здесь.

Сделав обманное движение, я перехватил дубинку в левую руку и метнул в него тяжелую черную палку с вращением, а не как копьем, никуда толком не целясь. Тот умело закрылся локтем обмотанной руки, потеряв меня на миг, которого мне хватило, чтобы успеть выхватить пистолет.

Дистанция была плевой, «люгер» выстрелил всего один раз, удовлетворенно выдохнув струйку дыма. Пуля вошла точно в лоб, заставив его безвольно согнуть колени и сползти по стене на грязный дощатый пол.