Гоблин
Шрифт:
Чуть задуло, по воде побежал порывистый бойкий ветерок. Он наскакивал на береговое железо, отлетал от клепаных стен и пробегал дальше.
— Прибавьте ходу, шкипер, — попросил я убедительно.
Капитан без ненужных споров и уточнений наклонился к переговорной трубе, громко отдал команду, и я представил, как механик, а по совместительству и кочегар, маленький юркий мужичок, поспевающий всюду, неторопливо взялся за лопату и начал кидать уголь, чтобы потом опять начать замазывать щели в машине.
Пар подняли, однако «Ахиллес» продолжал с благородной неторопливостью следовать умеренным
Магический запах близкого берега становился крепче, богаче, он опьянял воображение скрытыми от меня картинами огромного леса, заросшего тростником болот, и таинственных проток под балдахином листвы гигантских акаций. Но все портил явственный запах горелой химии, кислое амбре ржавого железа и машинного масла.
И в этот момент, когда я задумчиво поглядывал на берега, в красках представляя, что там кроется, неуемный молодой матрос решил действовать.
До этого времени парень стоял молча, до крови закусив губу и страшно переживая из-за своей оплошности. Где-то араб просчитался, враг оказался умнее и хитрее. Улучив, как ему показалось, удобный для нападения момент, он решил самостоятельно исправить ситуацию, схватив в углу стоявший там увесистый лом. Капитан, занятый управлением судна, происходящего не видел, но почувствовал, успев предостерегающе крикнуть незадачливому подчиненному, умный мужик.
Отчаянный хлопчик даже не успел перехватить железку двумя руками поудобней, как получил страшный удар ногой в левую голень, отбросивший его в угол, где он, крича от боли, и уселся. Но валандаться с ним дальше я не собирался — зачем он мне тут нужен, такой резкий? Накопившаяся злость наконец-то нашла свой выход, я вцепился в тощие плечи матросика, протащив его через всю рубку, вжал в дверь и им же ее распахнул. Цветастая рубашонка угрожающе трещала. Схватив за воротник и рукав, я выволок смелого матроса к леерам, ухватил за штаны и с силой запустил над бортом. Капитан выскочил следом и тоже вскрикнул, но негромко, сокрушенно как-то. Не противясь творящемуся над экипажем насилию, он таращился на взбесившегося чужестранца и сипло дышал.
— Святая Мария, что вы делаете!
— Ничего, берег рядом, — успокоил я ветерана.
До меня долетел глухой плеск воды… тишина и потом громкое фырканье. Несколько секунд мы оба смотрели, как матрос, нелепо взмахнув руками, упал за борт, поднимая в воздух обломки плывущих веток. Да там совсем мелко! Быстро удаляющийся араб барахтался в зеленой каше из ряски и водорослей. Водоросли свисали с головы гирляндами, опутывали плечи, он их торопливо стряхивал и громко ругался на своем языке. Затем парень плюнул на очистку, встал на твердое дно, затем зацепился за кусок упавшего железа и подтянулся к берегу. Хорошо, что не утоп. Пусть канает, все равно не успеет доложить.
— А теперь полный ход, дорогой мой капитан Энрике! — распорядился я, когда мы вернулись в рубку. — Жаль, конечно, что мой визит столь скоротечен, да и проходит в неподходящей оперативной обстановке. Совсем не так, когда гостю предлагают кофе, открывают бутылку французского коньяку, выставляют хорошую закуску…
— У меня есть бутылка отличного местного виски! — встрепенулся шкипер-священник,
— Да? Заманчиво… Увы, это лишь мечты, святой отец. Конечно же, выпив по паре рюмок, мы бы с вами накоротко обсудили всякие текущие вопросы, найдя при этом полное взаимопонимание… Но все вышло ровно так, как вышло. Полный ход, я попросил! И скажите, далеко ли главная бухта Бизерты? Десять минут ходу? Отлично, пожалуй, дальше я справлюсь сам. Вызывайте механика на палубу, отвязывайте свою шлюпку и убирайтесь вместе с ним прочь ко всем чертям! И быстрей, сейчас здесь будет очень жарко.
ГЛАВА 8
АПОКАЛИПСИС В БИЗЕРТЕ
В дом хозяев, у которых вы собираетесь погостить, нужно входить вежливо, с улыбкой и подарками, предварительно согласовав цель и время визита. Так принято у людей воспитанных. Я же человек воспитанный частично и потому сегодня на светскую вежливость не способный. Сегодня я способен только на одно: вышибать двери кулаком и расшвыривать хозяев пинками. Поэтому и план мой был до скукоты незатейлив — простой набор грубых силовых действий. Дуболомный план, я бы даже сказал, таранный.
Судно шло под моим единоличным управлением. Теперь можно было фотографировать местность для отчета, что я и делал маленькой фотокамерой, прихваченной с баржи.
По берегам главной бухты Бизерты стояло нормальное жилье из древесины, большая часть домиков на сваях. Вдоль выгнутого дугой берега проложена примитивная улица — вытоптанная и укатанная полоска ровной красноватой земли, дома с живыми изгородями выстроились вдоль нее. Это были группы разбросанных у прибрежной дороги маленьких хижин, окруженных небольшими участками маниока и кукурузы, обломанные листья которых уныло свисали под лучами солнца.
Люди всегда стремятся к уюту и порядку, в любых, даже самых тяжелых условиях. Только те, кто не знает реальных жизненных законов и изучает мир дистанционно, могут считать, что уж вот здесь, в Мертвой Бухте, непременно должен царить беспросветный жестяной постапокалипсис. Да ничего подобного, пусть сценаристы фильмов вроде «Безумного Макса» фантазируют дальше. Такое безобразие возможно только в условиях искусственной скученности в сочетании с организованной властями вынужденной нищетой или там, где в принципе делать нечего: нет работы, нет промыслов, возможности какой-либо реализации. И даже там человек всеми силами будет стараться обустроить свой крошечный личный уголок. Там, где много свободного пространства и точек приложения своих сил, человек достаточно быстро начинает наводить порядок.
Я стоял на руле, осторожно перебирал теплые рукоятки огромного штурвала и автоматически фиксировал в голове все, что мог увидеть. Вот здесь в сарае спрятан дизелек, дверь открыта. Рядом участок дороги, она чистая, не раскисшая, ее даже как-то профилировали. Дальше огороженная красивым штакетником площадка, в центре алтарь под массивным двускатным козырьком — судя по всему, местная часовня. Не хозяйство ли это многоуважаемого капитана Энрике, дай ему господь сил спокойно доплыть до берега.