Гоблинские сказки
Шрифт:
Не стоит приводить всех дальнейших слов, которые они все с большим искусством рассыпали друг перед другом. Друзья в волшебной стране умеют произносить комплименты, когда желают. Не стоит также рассказывать, как хорошо, с каким комфортом они устроились в каюте. Нет также никакого сомнения, что все остальные, кто не заплатил так много денег за свой проезд, расположились с не меньшим удовольствием под небом. Путешествие обещало быть приятным.
Все трое славно расположились вокруг низенького столика со всевозможным угощением. Вавила развалился на шёлковой подушке, Ворон сел на коврик, а Жучинского осторожно посадили прямо
— Однако, для хорошего путешествия да ещё в таком комфорте недостает лишь одной детали. — издалека начал Ворон, с чопорным видом склёвывая ягодку винограда.
Собеседники оторвались от трапезы и воззрились на него.
— Да, явно чего-то не хватает, — согласился кот, — я бы сказал: хорошей истории.
— Я бы сказал: сказки, — подтвердил Казяв Хитинович, едва видный на своей шляпе. — Господин Вещун, я слышал: вы специалист.
— Ой, что вы! Какой из меня рассказчик! Просто балуюсь от нечего делать.
Однако, долго не ломался, пока инициативу не перехватили.
— Короче, так, — начал Ворон, — Жила-была одна принцесса.
— Что? Так сразу? — удивился жук.
— Нет. Сначала они все куда-то ехали…
— Наверно, в Багдад. — предположил Вавила.
— Нет. — подумав, ответил Ворон. — Это был Париж. Дорога была дальней. Лошади шатались от усталости, и всё общество решило поискать ночлега.
— А как называлась сказка? — снова встрял Жучинский.
— Ну…
— Смелее, Вещун, — подбодрил его кот, — Здесь все свои.
— Вы не поверите, — с диким выражением лица признался Ворон.
— Мы привыкли к невероятным историям.
— Это история о пропавшем принце.
— О-оооо! — только и проронили сказочники.
Рассказ первый
Кольцо Альмансора
В одной глухой нормандской деревушке, среди необразованных сограждан жил некий странный молодец. Скажите сами, за каким таким доходом лезть благородному портняжке в общество вульгарных свинопасов, горшечников и дровосеков? Как ни крути, дохода в этой деревушке нашему портняжке всё благородное его искусство не принесло ни на один дублон. Роскошные штаны из шёлка, вышитые золотом кафтаны, пышные жабо — всё это в деревеньке не ценилось. За целый день никто ни разу не заглянет в магазин парижской моды и передовых швейных технологий. Измучился портняжка наш и от отчаяния взялся поесть последний ломоть хлеба с маслом. Полил сверху кетчуп "Кальве", посыпал кубиком "Галина Бланка" и приготовился его засунуть в рот. Но не засунул, а поглядел в окошко. Там стара бабушка тащила на бесколёсной тележке гору свежего навоза. Тележка падала, качалась и роняла на дорогу большие комья этого бесценного добра, любимого в деревне превыше бархата и шёлка. Зрелище было настолько интересным, что портняжка отложил работу. А вышивал он шёлком пояс.
Но вот старуха протащилась, а наш трудяга обнаружил, что кетчуп "Кальве" съели мухи! И теперь грызут "Галину Бланку"!
— Ну, паразиты! — осерчал портняжка не на шутку. Да как вломит мухам этим самым пояском! Кетчуп в стены, масло в пол, а хлеб остался.
Глянул наш портняжка на поясок и обалдел от гнева. Ах, мухи подлые, что натворили с произведением
Наш парень был не слишком прост и долго над бедой не мыкал горе. Собрался быстро, взял поясок, кусок засохший хлеба и отправился искать колдунью.
Жила у них в лесу одна такая. Всё умела делать. Порчу нагоняла, потом её снимала.
— Вот, смотри, поганая старушка. — сказал портняжка. — Что мне делать с пояском?
— Поясок пропал, — отвечала мудрая колдунья, отковыривая мух и кидая их в одну корзинку, а масло с кетчупом — в другую. "Галину Бланку" она утопила в супе для ужей, а хлеб засунула в горшок.
— Ты слушай, милый, мой совет, — прошамкала она, навязывая поясок на свои седые косы. — Шёл бы ты отсюдова, покуда цел.
— Куда ж мне, бабушка, идти?! — горько вопросил портняжка.
— Земля-то круглая, сынок. Куда надумаешь, туда и отправляйся. Авось не пропадёшь.
Так и ушёл портняжка искать счастья при дороге. Не оценили его искусства деревенские щёголи, дровосеки и свинопасы. Вот, долго ли, коротко ли, вышел он на дорогу, поскольку к ней и шёл. Смотрит, караван верблюжий, а при нём богатые купцы. Везут в Париж лионские шелка от самого Магриба. Везут шампанское в ведёрках с Арарата. И, что особенно хорошо, везут кетчуп "Кальве" из Петербурга проездом через Москву. Сразу видно, купцы богатые, коли везут такой дорогой товар!
Наш портняжка прибился к ним и стал развлекать их светскими сплетнями. А те ему признались, что опасаются встретить в здешних местах Робин Гуда. И то сказать, хулиганил он тут знатно. Где плохо что лежит, так обязательно подтибрит. Уж ему выписывали штрафы, записывали в личное дело, срамили прилюдно, вешали на доске позора. Нет, повисит маленько — и опять шарить по дорогам! Одно слово, беспутный малый!
Вот так шли день да два. Портняжка веселится — потешает публику столичным анекдотом. Ну, всё бы хорошо, да вот ведь незадача: купцам сворачивать в Лион, везти туда лионские шелка. У них ведь всё по расписанию: в Вестфалию возят вестфальские окорока. В Страсбург — страсбургские пироги. Каждому товару — своё место!
— Друг наш, повеселил ты нас в дороге, — говорят ему купцы, — Мы тебя не позабудем. Отблагодарим сердечно. Есть у нас одна вещица. Лет сто валяется в обозе, ни одна собака не берёт. Мы сами давно уж не заглядывали и сами уж забыли, чего это такое. Но полагаем так, что вещь эта своему хозяину приносит счастье. Её нам подарил один хороший звездочёт. Найдёте, говорит, приличного человека во Франции, так сразу и дарите ему эту штуку. Пускай порадуется. А нам-то что?! Мы взяли да и подарили! Носи на здоровье, милый друг, не поминай нас лихом!
И с этими словами дали ему такое срамное оловянное кольцо! Где оно у них валялось, кто грыз его от скуки?! Гвозди им, похоже, вырывали из заборов. Бутылки, может, открывали. И все гадости, какие только можно делать при помощи такого дрянного инструмента, наверняка проделали. Может, только не совали кой-куда.
Портняжке этакая штука показалась целым состояньем, и он с горячими слезами и с благодарностью душевной принял в дар такое великое подношенье. А купцы посмеивались гадко промеж себя да исподтишка хихикали над добрым парнем.