Гоблинские сказки
Шрифт:
Конкурсанты столпились у приёмных окошек, куда производилась загрузка рабочего материала. Всё шло чин чинарём, никто не удивлялся некоторым странностям конкурса. Грандиевский с Каннингэмом тоже успокоились и поспешили занять своё место в очереди. Впереди, конечно, стояли опытные конкурсные заправилы. Они явно в чём-то скооперировались, и двум товарищам осталось только гадать: как именно выразится этот сговор. А в том, что выразится, наученный старым опытом Грандиевский не сомневался.
— Резиновых взяли? —
— А что? — тут же настропалился Каннингэм.
— Да ничего. — пожал плечами собрат по перу. — Просто резиновые не котируются. Они слишком быстро раздуваются и теряют форму. Не успеешь завершить сюжет, как твой герой уже обзавёлся брюхом и потерял волосы. Да и слабохарактерные они очень. Вы, наверно, первый раз? Я тоже первый раз взял резинового. Вам, наверно, кладовщик подсунул? Вот старый подлец! Он дебютантов за версту чует. Ласковый такой, блин! Советы даёт. На самом деле ему нужно спихнуть эти старые модели, а те, что получше, он прячет под прилавком.
Грандиевский с Каннингэмом переглянулись. Блин, а ведь точно попались!
— А какие котируются? — осторожно спросил Эльбрус. — Деревянные?
— Ну, ежели кому надо простого отечественного совка писать, того же дядю Ваню, к примеру, алкоголика, бомжа, слесаря или инженера, тогда полено будет в самый раз. Но, если ты крутую прозу пишешь, то надо и материал иметь соответствующий. Сейчас металл в моде — железных ребят ваяют. А резиновые быстро сходят с дистанции. У вас ведь самые неходовые модели попались?
Собрат по перу сдвинул на лоб очки и рассмотрел две перчатки, что были выданы коварным кладовщиком на роль Главного Героя.
— Ну точно! Это вот модель Романтик, которая вообще невостребована. А это вот Учёный — тоже хлам.
— Ладно, что есть, то есть. — хмуро ответил Грандиевский, не желая показывать своего разочарования.
— Надо было подмаслить старого мошенника. — толковал автор, который, видимо, страдал излишней общительностью.
— Денег дать? — догадался Каннингэм.
— Ну, если у вас деньги есть, чего вы сюда припёрлись? Нет, обычно натурой подают. Тут ведь многие остались — застряли, значит. Работу нашли, кто сумел. Тут ведь тоже можно прожить. Дворники нужны, уборщицы, билетёры на аттракционах. Хорошо ещё в ресторан устроиться — окурки подбирать. Денег, конечно, не платят, работаем за жрачку. Он ведь, кладовщик-то, тоже человек. Ты ему репы там, моркови подкинь, брюквы. Если есть хлебушка — ты гость дорогой. А уж коли местного самогона принесёшь — вовсе король.
Ошеломлённые тонкостями местной жизни, дебютанты слушали с большими глазами.
— Он вам генератор сюжетов предлагал? — распространялся собрат, чувствуя к себе внимание. — Он всем молодым подсовывает эту штуку. Не вздумайте воспользоваться,
— А синтезатор эмоций? — тревожно спросил Маус.
— Барахло. — авторитетно отозвался автор. — Какие нынче эмоции? Всё просто: либо ты бьёшь, либо тебя бьют.
Словоохотливый автор отвлёкся и влез в другой разговор — там подробно разбирали творчество какого-то молодого нахала.
— Эге, знаем мы эти разговоры. — подмигнул приунывшему Эльбрусу Грандиевский. — Это они так отпугивают нас от конкурса, чтобы, значит, избавиться от конкурентов.
И вот подоспела их очередь загружать материал в сеть. Загрузочным окном оказалось занятное устройство, похожее на люк мусоропровода. Волнуясь, Грандиевский засунул в пасть окна своего главного героя, который уже стал ему дорог, его блондинку, следом покидал весь гардеробчик, машинку и последним загрузил жилищные условия в бумажке. Так же поступил и лорд Каннингэм.
Теперь им следовало подождать до утра, чтобы за ночь кукольная жизнь под стеклом успокоилась и распределилась. Так что, Грандиевский только мельком успел глянуть в большую лупу на своего героя.
Оказавшись в загрузочной зоне, шатен тридцати шести лет расправился, словно его надули, и приобрёл совершенно человеческий вид — не скажешь, что перчатка! У героя оказалось неожиданно приятное лицо и пышные волосы, стоящие над высоким чистым лбом. Улыбка у него была такая добрая, и глаза такие светлые, что Грандиевский неожиданно почувствовал к своему герою симпатию. Всяких он писал героев на своём трудовом веку, а вот таких романтиков ни разу не изображал. Смотрел он на своего парня и думал, что вот таким хотел бы он быть сам.
Маус с трудом оторвался от лупы, уступая место Каннингэму. Тот поспешно закидал все реквизиты в приёмник и зачарованно уставился в окно.
"А ведь я так и не придумал ему имя." — подумал растроганный Грандиевский, отходя от поля и направляясь к берегу грязненькой речки, где все лучшие места уже были заняты. Авторы устраивались на ночлег.
— Ребята, вы чего поели? — заботливо спросил их давешний добрый автор. — Тут новичкам по первости бесплатную пайку выдают. Брюкву будете?
"Я назову его Март." — мечтательно подумал Грандиеский, поедая безвкусную пареную брюкву в полевой авторской столовке.
Жизненная реальность
Под толстым стеклом в большой, как стадион, коробке происходила особенная, таинственная жизнь. Кукольные герои расселились по своим домикам, особнячкам, островкам. По дорогам и уличкам бегали маленькие машинки. По моречку плавали яхточки. Имелись ресторанчики, ипподромчики, гипермаркетики, развлекательные центрики. По улицам ходили, а чаще ездили герои.