Гоблины в России
Шрифт:
И тут хоббита осенило. Отпихнув Сенечку, отчего фургон опасно вильнул в сторону океана, он с размаха треснул кулаком по панели управления. Что-то клацнуло и все включилось.
Включились фары, добросовестно пытаясь осветить безбрежный простор, расстилающийся перед носом автомобиля, но, куда там! Вспыхнула мигалка и рассыпала по волнам желтые и синие дискотечные огоньки. Дико заревела сирена, и издалека, со стороны невидимого горизонта, донесся ответный зов какого-то жаждущего любви млекопитающего, может быть даже, неизвестного науке. Заработало радио, осчастливив беглецов шлягером "Палочка-русалочка".
– Возьми еще немного мористее, а потом выруливай к берегу! Да пропуская их, пропускай!
– проорал хоббит.
"Ты пра-авишь в открытое мо-оре, где с бурей не справиться нам, в таку-ую шальну-ую пого-о-оду-у-у-у, нельзя доверяя-аться волна-ам!" - обреченно заорал Дробила на заднем сиденье. Мошные звуки хоббитанской народной песни напрочь перешибли хлипкие синкопы "палочки-русалочки". Развязный диск-жокей в репродукторе ошалело пискнул и заткнулся, что было само по себе из ряда вон выходящим событием.
Сенечка, наконец, понял, что от него требуется, пропустил прыткие джипы преследователей вперед и, гоня перед собой бурун, принялся выгребать к берегу.
– Вот теперь, пусть догоняют, - выплевывая соленую океанскую влагу, сказал старший дознатец.
– А мы потихоньку поедем следом. Нам уже недалеко.
Так, обеспечивая арьергард погони, компания гоблинов, а Сенечка, несмотря на свои преступные наклонности, тоже принадлежал к этому славному народу, добралась, наконец, до бунгало Великого Орка.
Погоня, превратившаяся незаметно для ее участников, в увлекательные гонки на выживание, пронеслась мимо, только один полицейский фургон, погасив мигалку и выключив сирену, остановился неподалеку от временной резиденции Властителя.
– Ну, пошагали!
– Дробила легонько стукнул по затылку горлума резиновой дубинкой, отчего тот ткнулся носом в руль, ойкнул и заныл:
– А может, не надо? За что вы меня сиротинушку так не любите? Так славно ехали, даже весело было, а теперь, меня, наверное, снова бить будут.
– Еще как!
– пообещал старший дознатец. И бить и раскалывать. Если ты, конечно, сам не расколешься.
– Я что вам, орех гнилой, что ли, чтобы меня раскалывать, - продолжал скулить горлум.
– Я бы все маме сказал, если бы у меня мама была. Или папе. Если бы папа был.
– Сирота, значит, - вздохнул Дробила и конфузливо спрятал дубинку с глаз долой.
– Ну, пойдем что ли, сиротинушка. Не бойся, Властитель отходчив. Вернешь артефакты, он тебя и простит. Ну, поколотит маленько, может даже лично, так это даже некоторые за честь почитают. А потом пивом угостит, или чем покрепче.
– Не надо мне пива!
– Сенечка еще крепче вцепился в рулевое колесо.
– Я от него болею. Мне Коки надо.
– А вот этого не дождешься!
– рявкнул Дробила, презиравший всяческую наркоту.
И в самом деле, водкой чокаются, пивом - тоже, вино и коньяк дегустируют, да еще и на просвет смотрят, а что такое наркота, хотя бы с точки зрения благородства ритуала? Фигня! Где вы видели придурков, чокающихся тюбиками клея. Правильно, нигде! Спиртные напитки, при всей их вредоносности, сближают разумных существ. Даже похмелье способствует общению, потому что объединяет страждущих общей целью, а именно - опохмелиться. А всяческая дрянь и дурь - совсем наоборот.
Так что не светило Сенечке разжиться Кокой, даже и не брезжило.
– Ну, пошли что ли, болезный, - Старший дознатец подтолкнул горлума к гостеприимно распахнутому входу в бунгало.
– Тачку ты, надо сказать, классно водишь. Небось, в армии научился?
– В армии?
– Сенечка аж подпрыгнул от возмущения.
– Да я этих тачек, если хочешь знать, мильон угнал. И ни разу меня не поймали. Догнать не могли.
– Так уж и мильон?
– усомнился дознатец, потом спохватился и строго сказал: - Топай давай, элементалий ты преступный! Великий ждать не любит.
Глава 5
"Последний час - веселый час, и время для бравад!
Сейчас покатится, смеясь, в опилки голова!"
Песня о бароне. Спупендайк Омар. Песни.
Ох, и неудобно устроены эти курортные квартиры! Ни подземелий тебе с каменными мешками, ни пытошной подходящей. Ну, скажите, как в таких условиях работать порядочному дознатцу? Как правильно организовать рабочее место, чтобы, значит, в одном углу жаровня с раскаленными клещами, в другом - дыба с колесом, в третьем - всяческие причиндалы палаческие, клещи там или уховерты - все фирменное, блестит и сияет, все чин-чинарем. В четвертом - какая-нибудь "коза" а может, "козел" или какая иная пыточная скотина позанозистей. Ну, посередке, естественно, стол, покрытый зеленым сукном, на столе лампа, свечей этак на тысячу, чтоб он, подлец, ослеп, а за столом старший дознатец во всей своей грозной красе. В мантии с капюшоном, с цепью на пузе для солидности, подрезает ногти кривым ножиком и поглядывает на преступника с превеликим предвкушением. А сам преступник, козявка-букашка, скорчился на железном табурете и уже от одной только атмосферы здешней колется вовсю, так что не остановишь.
Не было ничего этого в бунгало Великого Орка. За исключением упомянутого уже стола с зеленым сукном, за которым и восседал Властитель. Преступник же, разместился на легкомысленном плетеном стульчике, даже с некоторым удобством. А самое обидное, что самому дознатцу и бригаде ловил и вовсе сидячего места не досталось. Так и стояли вокруг наглого шкета-горлума, словно официанты какие. Как, скажите в таких условиях работать? Как наставлять закоренелых рецидивистов на путь истинный?
– Где мои зубы!
– грозно вопросил Великий Орк, сверкнув желтоватым натуральным оскалом.
– Где артефакты, спрашиваю?
– Про зубки свои у дантиста спросите, - нагло проквакал подозреваемый, - он вам все про них расскажет, дантисты зубками занимаются. Я же, как существо, вечно несущее культуру в массы, пусть даже и с черного хода, к вашим зубкам отношения никакого не имею. Так что, позвольте откланяться...
Тут Сенечка сделал ловкое движения и почти уже вывернулся из плетеного стульчика, но не тут то было! Гном тоже сделал движение, и не менее ловкое, так что Сенечка мгновенно оказался на прежнем месте, только не целиком, а без чувств.