Гоблины: Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник)
Шрифт:
Посетителей в зале было немного: не более десятка человек, преимущественно иностранцев. Все они много курили и с небрежным достоинством потягивали фишку местного заведения «Юлиус Майнл» – весьма достойный австрийский кофе. Харлампиев и Гай за Европами не тянулись и, оставаясь верны традициям, неспешно глушили шведский «Абсолют», заедая его лимончиком. Их телохранители, детсадовским рядком послушно сидящие на диванчике у входа, не курили и не пили ничего. Потому как – издержки профессии.
– …На прошлой неделе водил своего пацана на премьеру нового Джеймса Бонда, – предсказуемо издалека зашел
– Ну и как? Я тоже собирался, да времени не нашлось. Бизнес, бля, все силы отнимает.
– И не ходи. Не советую – фуфло полное, даже пацану не понравилось. Прав был старик Хичкок: «Для хорошего фильма важны три вещи: сценарий, сценарий и сценарий».
– Так он же Хиддинк, – удивился Гай.
– Кто? – еще больше удивился Харлампиев.
– Тренер сборной.
– М-да… Тебе бы, Сева, не мешало малость поработать над собой. Общий культурный уровень повысить и вообще…
– На фига? Это вон пущай Владимир Абрамович книжки читает. А я из бананового в балетный бизнес переходить не собираюсь [40] . По крайней мере – пока не собираюсь.
40
Сева Гай упоминает всуе имя крупного бизнесмена, председателя совета директоров компании JFK Владимира Кехмана, ставшего с мая 2007 года генеральным директором Михайловского театра в Петербурге.
– Ну-ну… Не приведи Господь дожить! А знаешь, кого я там, в киношке, в отдельной ложе встретил?
– Неужели Валентину Ивановну?
– Смешно… Анзори.
Явно заинтересованный, Сева инстинктивно подался вперед:
– И как он?
– Цветет и пахнет, джигит наш!.. Девка у него новая: упаковка – минимум на «Феррари» тянет. Сам – чисто генерал. Только по бокам, заместо лампасов, два мента сопровождения. Одеты по граждани, конечно, но и без Ломброзо всё понятно.
– Э-эх, мне бы его встретить! – картинно-мечтательно выдохнул Гай. – С ходу бы в бубен закатил.
– На ментов, я так понимаю, невзирая? – усмехнулся одними глазами Харлампиев.
– И этим – в рыло!
– Так за чем же дело стало, Севочка? Взял бы, да и выписал. Тем более адресочек имеется.
– И выпишу! – с вызовом выпалил Гай.
– Даешь смертельное убийство в зарослях укропа!
Сева Гай проглотил насмешку и заговорил зло, пьяно:
– Я этому ишаку горному Литву никогда не прощу! Такого человека вломил! Сергей Владимирович, он мне… он мне за отца родного был! Он меня из такого дерьма вытащил!.. Да я! Да я этого Анзори лично!.. Верите, нет? Лично под хвост оприходую!
– Правильно, – продолжал подначивать Харлампиев. – И ментов, которые с ним, я так понимаю, туда же?
– Если потребуется, и ментов тоже! Только прикажите! – Сева эмоционально рубанул кулаком по столу. Жалобно звякнула посуда, вздрогнули посетители-иностранцы, переглянулись меж собой телохранители. И только официанты отнеслись ко всему безучастно – они в этих стенах и не такое видали. Вплоть до стрельбы и поножовщины.
– А что, отомстить за отца родного теперь специальный приказ требуется?.. Ну, чего выперился? Или ты только языком молоть горазд?
Глаза
– Да я! Я…
– Волуме прикрути! Хорош интуристов пугать!
– Сан Саныч! Вы меня… багла… благла… – В пьяном волнении Гай никак не мог правильно произнести непростой глагол из чуждого лексикона. – Вы меня благословляете? Я вас правильно понял?
– Бла-бла… Зачет по смекалке в яслях с первого раза сдал? – Харлампиев задумчиво повертел в руках пустую рюмку. – Я тебе, Сева, не поп Никодим, чтобы благословлять. Но! Если сделаешь – большое тебе за это будет «данке шён». От всего коллектива.
– Долю Анзори в порту отдадите?
Харлампиев посмотрел на Гая с плохо скрываемой брезгливостью:
– Ну вот, теперь узнаю настоящего Севу Гая. А то заладил: «отец родной», «души прекрасные порывы»… Ладно, хорош кукситься. Всё правильно, Севочка, дело надо делать. У нас ведь всё одно как в армии: Литва сидит, а служба идет. – Он достал мобильник, отыскал в трубке номер и переписал его на салфетку. – Держи. По этому номеру найдешь Зечу, обрисуешь проблему. Он поможет.
Гай горделиво расправил и без того могучие плечи.
– На хрен мне Зеча? Я и сам справлюсь.
– Заткнись и делай как велено! Зеча – профи! К тому же у него свой человек в ментовке как раз на теме Анзорика плотно сидит. Без ментов такое дело не подымешь. Ясно?
– Ясно.
– Понадобятся предварительные расходы – звони. Если… – Харлампиев усмехнулся, – если сам не сдюжишь. А сейчас – всё, Сева, ступай. Сделаешь хорошо – почет тебе и уважуха. Но если накосорезишь – извини, помогать не станем. Потому как никто тебя за язык не тянул: взялся за гуж – не говори «да уж».
– Мерси за доверие, Саныч. Всё будет в ажуре, Сева за базар отвечает!..
– …Теперь куда, Сан Саныч? В Ольгино? – почтительно осведомился подошедший телохранитель.
– Да, Костя. Сейчас поедем. Вот только жвахну еще чутка, на дорожку. – Харлампиев ослабил узел галстука, плеснул себе на два пальца шведского пойла, залпом выпил и, провожая взглядом фигуру удаляющегося молодого, да раннего, пробормотал вполголоса: – Интересное, между прочим, решение… Вот только решатель – херовый…
Глава вторая
Бип-бип! Луноход-1!
Санкт-Петербург,
31 августа 2009 года,
понедельник, 07:14 мск
На автопилоте проглоченные Мешком перед пьяным сном две таблетки цитрамона оказались весьма кстати. Так что, проснувшись довольно рано, он ощутил себя если и не бодрячком, то по крайней мере более-менее живым. Стараясь не шуметь, Андрей скоренько собрался и тайком выскочил из квартиры, опасаясь предсказуемых утренних разборок с супругой. К тому же ему еще следовало забрать брошенную на площади Восстания машину. Словом, Мешечко так и остался пребывать в неведении относительно того, что его благоверная вернулась домой только в пятом часу утра. И это еще большой вопрос – кто и кому должен был устраивать сегодня допрос с пристрастием?..