Гоблины. Пиррова победа
Шрифт:
— Я догадываюсь. Небось все маты на дурную бабу сложили?
— Да вы что? Наоборот! — Жора сделался необычайно серьезен. — Я вам очень благодарен, Виола. Простите, просто не знаю как вас на самом деле зовут.
— Меня Ольгой зовут. Да за что же благодарны-то?
— Я тогда… Короче, очень вовремя сел. Понимаете? Мне ведь тогда три года дали.
— Три? За один кошелек? — ужаснулась Прилепина.
— Не за один. У меня во время обыска дома еще кое-чего, по мелочи, нашли, — усмехнулся Жора. — Ну да не в этом суть. Я-то поначалу как думал: ну зона, ну чего уж там, тем более что
— И что же в письме?
— Написала, что любит и будет ждать. И что сын у меня родился, Женька. Евгений Георгиевич Крутов.
— Почему Крутов? — вздрогнув, передернула плечами Ольга.
— Потому что такая вот у меня крутая фамилия, — довольно хохотнул Жора. — Вот такие дела! Я-то, идиот, был уверен, что Люська аборт сделала, а она, оказывается, сына сохранила. Для меня сохранила. Представляете?
— Представляю, — улыбнулась Ольга. — Представляю, что вы тогда пережили.
— Во-во! Короче, все у меня тогда внутри перевернулось, и мозги наконец-то на место встали. И не просто встали — включились. Твердо для себя решил: «Все, хорош! Завязываю!» Оставшиеся полтора года как один денек пролетели. Вышел я на УДО и сразу к ним.
— Приняли?
— Ага. Для начала, конечно, будущий тесть отметелил меня хорошенько. У Люськи знаете какой папаша? У-у, крутой мужик! Экс-чемпион Петербурга по пауэрлифтингу! Но потом все нормально пошло, познакомились. Он мне и с работой помог. Замолвил словечко.
— И кем вы теперь работаете?
— В колледже одном, в путяге, если по-нашему, легкоатлетическую секцию веду. У меня ведь первый взрослый по бегу. Кстати, до сих пор поверить не могу, что вы меня тогда на длинной дистанции сделали… В общем, я теперь типа учительствую. Представляете, из карманников, да в учителя?! Вот сюжетец, а?
— Да уж, сюжетец, — грустно усмехнулась Ольга. — Вы туда, а я оттуда.
— В каком смысле?
— Вы из карманников в учителя, а я из учителей в «карманники».
— Это как? А-а! Шутите?
— Ох, если бы, — вздохнув о своем, покачала головой Прилепина. — Ладно, не будем о грустном. Я очень рада, Жора, что у вас все так хорошо сложилось. Да, кстати, а здесь-то вы что делаете?
— Да я к Люське заехал. Она у меня сегодня на сутках, так я ей тормозок подогнал. У них ведь тут, в реанимации, толком-то и поесть не выскочить.
Ольга посмотрела на Жору, потом перевела взгляд на дверь палаты:
— Вы хотите сказать, что эта медсестра, она ваша?…
— Ну да, Люська. Жена моя.
— Так не бывает! — потрясенно выдохнула Прилепина.
— Почему не бывает? — удивился Жора. — А у вас там что, родственница сейчас лежит?
— Подруга.
— Вы не переживайте, у моей Люськи рука легкая, — с ободряющим сочувствием сказал Жора. — За те четыре года, что она здесь работает, ни один пациент, из тех что она выхаживала, не умер. Ой, извини, ради бога. Тьфу-тьфу-тьфу. Короче, обещаю вам — все будет
— Спасибо вам, Георгий, — улыбнулась Ольга и непроизвольно повернула голову на скрипнувшую в конце коридора дверь: это на отделение зашел Мешечко. — Вы меня извините, пожалуйста, но мне нужно срочно переговорить с одним человеком.
— Конечно-конечно. Думаю, теперь мы с вами не последний раз встречаемся.
Карманник и учитель (кстати: а кто из них кто?) пожали друг другу руки, и Ольга торопливо направилась навстречу Андрею.
— Ну! Что тут у вас? Рассказывай! — взволнованно попросил он.
— Наташа спит. Она теперь будет очень долго… спать.
— А врачи что говорят?
— Пока отмалчиваются. Но один человек меня только что клятвенно заверил, что с ней все будет хорошо.
— Что за человек?
— Долго рассказывать, после. А у вас что?
— Крутова мы взяли, — глухо сказал Андрей. — Я взял.
— Ты… ты говорил с ним?
— Да.
— И что он?
— Потом. Это всё потом. Скажи, к Наташе сейчас как? Можно?
— Можно. Только надо отключить телефон и обязательно надеть халат. Погоди, я тебе свой отдам.
— Отключить телефон я не могу, в любой момент могут позвонить из Главка. Ты же не первый год замужем, сама понимаешь, какая там канитель закрутилась, — раздраженно сказал Мешок и протянул Ольге свой мобильник. — Вот, возьми. Свистнешь меня потихонечку, если он галдеть начнет, ладно? Или тебе домой нужно?
— Конечно свистну. Всё, иди к ней.
Мешечко накинул на плечи халат, на цыпочках вошел в палату и осторожно прикрыл за собой дверь. А Ольга устало опустилась в кресло, приготовившись ждать сколько потребуется.
Ждать пришлось довольно долго, так что в какой-то момент она задремала. Но все это время, даже и во сне, продолжала крепко сжимать в ладони телефон Андрея. Так, словно бы это была частичка его самого.
Санкт-Петербург,
22 сентября 2009 года,
среда, 20:46 мск
Почти двое суток Мешечко не объявлялся в конторе. Все это время он отписывался и отбрехивался «на коврах» всевозможных инстанций, а в коротких промежутках между линчеваниями мотался в больницу к Наташе. Состояние ее было стабильно тяжелым, и, сколь долго будет продолжаться эта пугающая стабильность, никто из врачей не просто сказать, но и хотя бы даже и предсказать, не решался. За эти складывающиеся в сутки часы из всех «гоблинов» Андрей изредка пересекался с одной только Прилепиной — как непосредственную участницу трагических событий, развернувшихся в богом забытой деревушке Клишино, Ольгу также затянули в бумажный водоворот межведомственных разборок.
Пока Мешечко отсутствовал, на хозяйстве «гоблинов» оставался Гриша Холин. Именно ему час назад и позвонил Мешок, попросив задержаться на работе, дабы срочно обсудить ряд рабочих моментов…
…Купив по дороге литровую бутылку водки, Андрей приехал на Фонтанку, припарковал машину во дворе и поднялся в конспиративную квартиру с намерением нажраться и заночевать в курилке. Он специально назначил встречу Холину на столь поздний час, рассчитывая к этому моменту в конторе никого из личного состава не застать.