Год 2004-й
Шрифт:
Наконец раздался долгожданный звонок в дверь. Он звенел и звенел не переставая, и я сразу узнал руку, давящую на кнопку. Так могла только жена, когда у нее был для меня какой-то сюрприз. Я с чувством облегчения открыл дверь. На пороге стояла Желочка с большим букетом роз и хитро улыбалась. — Ничего себе, розы зимой. Круто! — подумал я.
— Откуда цветочки?
— Из лесу, вестимо!
Я помог ей раздеться, затем поставил букет в вазу. Анжела в изнеможении рухнула на диван. Она выглядела очень усталой, но довольной. Я пододвинул кресло и сел напротив, чтобы ей было удобнее рассказывать. Она сделала глубокий вдох.
— Ну а теперь слушай. Знаешь, почему я задержалась? — Дела принимала. Я теперь не просто врач-невропатолог,
— Так-так, продолжай… — Я уже понял, что к чему, и не мог сдержать улыбки.
— Так вот. — Жена подозрительно взглянула на меня. — Представляешь, прихожу сегодня на работу, встречаю Аннушку, нашу заведующую. Ну, Анна Петровна, старуха, я тебе рассказывала о ней, она вечно ко мне придирается. Вот, увидела она меня и спрашивает: — «Вы что, заболели?». Ну, ты же знаешь, что я не очень хорошо себя чувствовала. Я говорю: — «Нет, не заболела». Тогда она поджала губки и выдает: — «По ночам надо спать! Тогда и на работе перед больными стыдно не будет!». Представляешь? Мегера старая! Еще учить меня будет, чем по ночам заниматься! Я еле сдержалась. Ну ладно, пошла на обход. У меня ведь четыре палаты, ты знаешь. Ну, в общем, время к двенадцати. Скоро обед. И тут сестричка бежит — главврач на проводе. Я бегом в ординаторскую. Беру трубку. Главный — просто сама любезность. — «Анжела Владимировна, будьте так любезны, если Вас не затруднит…» Короче, к себе приглашает. Я вся в недоумении. В смысле его тона. Ладно, иду. Подхожу к кабинету, оттуда выбегает Аннушка, вся в слезах. Меня увидела, глаза выпучила как блюдца. И шасть в сторону!
Я ничего не понимаю, стучусь, захожу. Главный — просто отец родной. Встретил меня как принцессу. Улыбается, прямо не знает, куда усадить, чем напоить. И вдруг выдает. — Вы знаете, Анна Петровна решила на пенсию уйти. Ну, она давно собиралась, вот видно время пришло. Старая уже. Ну мы тут посовещались и пришли к выводу, что лучше Вашей кандидатуры на это место нет. Тут у меня глаза стали как у Аннушки. Я — как же так, Сергей Игнатьевич, я вроде еще молодая. А он свое гнет. Вы у нас уже пять лет, отзывы только положительные, дело свое знаете, больные Вас очень любят. И вообще, надо смелее привлекать молодежь. Короче, принимайте дела! Приказ уже готов. Ну, я в полном трансе, соглашаюсь.
И тут вообще просто невероятное. Главный лезет в шкаф, и достает букет роз, вот этот самый букет! Это, говорит, Вам, Анжела Владимировна. Поздравляю Вас с назначением, желаю успехов в работе итд итп. Ну, я вообще просто не знала, что сказать. У меня даже мелькнула мысль — может, он от меня чего-то хочет взамен? Ну, ты понимаешь. Но тут он начинает: а как Ваш муж поживает, Алексей Михайлович? Передавайте ему привет. И вообще, если возникнет какая нужда по медицине — пусть только обратится, все сделаем… Надо же, даже имя твое запомнил, видно мое дело смотрел. Так что, привет Вам, Алексей Михайлович от Сергея Игнатьевича. Все! Ф-фу, утомилась.
Она устало откинулась на спинку дивана.
— Алеша, это что такое? Ты можешь объяснить?
Я улыбнулся и рассказал жене всю историю с кредитом, про то, чем она завершилась, и вообще весь сегодняшний день подробно. Умолчал только про эпизод с Женечкой. Не надо ей этого.
— Так что теперь у нас с тобой куча денег и неограниченный кредит.
Анжела слушала, потрясенная.
— А я-то думала тебя удивить… И как ты мог от меня это скрывать? — сказала она с укором, даже обидой. — Я ведь жена твоя. Мы вместе не только в радости, но и в беде. Я ведь видела, чувствовала, что с тобой что-то не так, просто не хотела напрягать. Ждала, что ты сам расскажешь. Никогда так больше не делай. Обещай мне прямо сейчас!
Я подсел к ней на диван, обнял и поцеловал в губы.
— Обещаю…
Часть вторая
Наташа
Глава 1
— Дзин-н-нь… дзин-нь…
Будильник звенел не переставая, разгоняя утреннюю тишину. Разбуженная трелью Наташа заворочалась в постели и недовольно замычала. — Ну почему ей никогда не удается как следует выспаться? Каждый раз сон прерывается в самый интересный момент. Ну за что ей такое горе? — Сбросив ноги с дивана, она еще некоторое время лежала, закрыв глаза, затем вздохнула и решительно поднялась. Пошатываясь от недосыпа, побрела в ванную и стала умываться…
В большой двухкомнатной квартире царил «холостяцкий» беспорядок. Вот уже третий год как Наташа осталась одна. Один за другим скончались ее родители. Они долго болели, и умерли почти одновременно, сразу после выхода на пенсию. Сначала мама, а через два месяца и папа. Дочь осталась одна в большой «элитной» квартире, построенной по немецкому проекту. В свое время престижное жилье получил ее отец как ветеран и инвалид войны, после двадцати лет ожидания в очереди.
— Ужас какой!
Наташа с неудовольствием смотрела в зеркало. Ее раздражала синева под глазами. — Ну как после пьянки! Еще подумают чего на работе. Нет, надо пораньше ложиться. Или снотворное принять. Сколько можно мучиться?
Проблема была в том, что она очень плохо спала по ночам. Просыпаться каждые полчаса, раз по десять за ночь — это обычное для нее дело. Частенько сон вообще не хотел приходить, и молодая женщина подолгу ворочалась в одинокой постели, раз за разом переживая различные события…
Жизнь у нее как-то не складывалась. Успешно окончив механический факультет политеха, полная надежд и стремлений Наташа попала по распределению в НИИТИА. Когда-то этот НИИ технологии и исследования автоматизации являлся головным и закрытым. Работать там считалось весьма престижно и перспективно. Но к 1995-му году от прежнего «почтового ящика» осталось лишь одно название. Почти половина его громадных площадей была отдана в аренду всевозможным фирмам, магазинам, салонам. На оставшейся территории по-прежнему велись какие-то разработки. Но в сильно урезанном варианте. Теперь все работали под реальные деньги и конкретные заказы. Число работников было уменьшено в разы. С пяти тысяч до полутора. Оставшимся неплохо платили, но пахать заставляли в хвост и в гриву. И, в отличие от прежних времен, под постоянной угрозой увольнения. Велась политика дальнейшего сокращения штата. Поэтому любое представление начальства на «гуд бай» встречало полное взаимопонимание в отделе кадров.
Поступив на работу, Наташа столкнулась с такой дикой, неестественной грызней, что просто растерялась. Конструкторское бюро, куда она поступила инженером, раздиралось на части клубком противоречий. Восемь женщин и шесть мужчин, объединившись в кланы и группы, беспрестанно интриговали друг против друга, подсиживали и плели сети заговоров. Воздух был пропитан всеобщей завистью и недоброжелательством. Особое значение имела близость к руководству. Начальник КБ, Владимир Саныч Малыгин, разбитной ловелас сорока двух лет, очень четко проводил линию «разделяй и властвуй». Сам весьма вредный и злопамятный, он очень целенаправленно и изобретательно «давил» неугодных ему инженеров. И в то же самое время всячески поощрял своих немногочисленных любимчиков.
С первых же дней Наташа попала под пресс коллег. Каждое новое лицо рассматривалось здесь как прямая угроза для остальных. По идее, кто-то может вновь оказаться лишним. Поэтому ей оказалось совершенно не к кому обратиться за помощью, советом. Это было очень трудно, особенно на первых порах. Выручил начальник. Обрадовашись, что в их «гадюшник» прислали такую хорошенькую специалистку, он сразу положил на нее глаз. И нередко выручал ее, давая советы и закрывая глаза на некоторые неизбежные ошибки. Следствием такой протекции явились злобные шепотки соседок и нехорошие ухмылочки мужчин.