Год белой кометы
Шрифт:
— А Вы, Виталий Матвеевич знаете, что телескоп у нас один, и нет ничего ценнее наблюдательного времени! Особенно сейчас, зимой, когда ночи наиболее длинные…
— Это вам нужно время, а нам нужны деньги.
В кабинете нависла напряженная тишина.
Кирилов несколько секунд вглядывался в лица, потом тихо спросил:
— Это что, общая точка зрения?
— Думаю, что скорее крайняя, — нарушил тишину Малахов, — хотя, то что сказал Макаров во многом справедливо.
— Я готов эти проблемы обсудить, но не в связи с аварией.
— Я слышу эти обещания уже не один год. Поэтому, с вашего
Он встал и вразвалку вышел.
Сидевший рядом с Малаховым Володя Гармаш поднял руку.
Кирилов кивнул: — Да, конечно.
— На самом деле выход, кажется, есть. Только надо сделать кое-какие расчеты.
— Так в чем все-таки идея?
— Я говорил Малахову, пусть лучше он…
— Да полно те прятаться за чужую спину, — со смешком сказал Малахов, — давай, говори, интересное предложение!
Гармаш встал.
— Ведь что такое ЭМУ? В общем, генератор, который управляется каким-то напряжением. В машзале стоит подходящий генератор, который применялся когда-то в других целях, а сейчас отключен. Можно, кажется, попытаться задействовать его вместо сгоревшей машины. Понадобится, конечно, переключить несколько цепей, может быть переделать входной контур, но здесь всего не просчитаешь и не учтешь… Надо попробовать.
— Что скажешь, Геннадий Николаевич? — Кирилов вопросительно посмотрел на начальника электроучастка Круглова, — получится?
— Не знаю. У генератора совсем не такие характеристики. Попробовать можно…
— Ну, раз других идей нет, так и давайте пробовать. Я вот тоже минут через тридцать к вам присоединюсь, покручу гайки.
Через минуту все разошлись и только Малахов задержался в кабинете Кирилова.
— Ты, Максим, не сердись на Макарова. Вообще-то он неплохой специалист, но, правда, к энтузиастам не относится… В том, что он говорил, есть изрядная доля истины, и тебе придется решать некоторые проблемы отношений, увы, но, конечно не сейчас.
Кирилов поднял глаза и, молча глядя на Александра, взял телефонную трубку.
— Ало! Анна Филипповна? Да, я… сверху… Нет, здесь очень сильный ветер, почти ураган… Нет, пока спускаться не планирую. Вот что, Анна Филипповна, соедините меня с институтом, и как можно быстрее. Жду!
Максим Петрович положил трубку и показал Малахову на стул.
— Садись, Саня. Знаешь, я глубоко убежден, что в науке должны работать подвижники. Если у человека таких качеств нет, то лучше поискать другую работу! В конце концов я знаю тебя, знаю здешнего механика Точилина, вот и Гармаш твой, все-таки, явно с огоньком в душе… А этот?
— Ты желаешь идеального положения со специалистами на станции, но оно совсем не идеально. Макаров хорош уже тем, что говорит то, что думает. Другие, многие, думают так же, но молчат. И это ни чем не лучше! Тебе полезно поговорить с людьми, тогда многое станет понятнее и проще. Мне кажется, что это надо будет сделать, как только мы справимся с аварией.
Зазвонил частыми и длинными звонками телефон и Кирилов рывком поднял трубку.
— Институт? Танечка, соедините с Гребковым! Нет, перезванивать не буду, срочно найдите и
Малахов поднялся и вышел из кабинета. Судя по интонации голоса Максима Петровича, разговор с директором предстоял весьма напряженный…
Кирилов появился в машзале примерно через час после того, как дежурная смена приступила к работе. ЭМУ был уже демонтирован и на его месте стояла другая машина, немного большего размера. Механик и электрик орудовали гаечными ключами, а Малахов с начальником электроучастка разбирались с кабелями.
— Ну, какие проблемы?
— Пока никаких, — не поднимая головы от схемы негромко ответил Геннадий Николаевич, — Сейчас мы соединим кабели, а Гармаш немного увеличит управляющие напряжения, кажется, для этого варианта они маловаты.
— И можно пробовать, — добавил Малахов.
Еще через два часа голос дежурного оператора пригласил Кирилова на центральный пульт.
Когда он поднялся, возле пульта собралась уже почти вся дежурная смена, кроме двух уборщиц и Геннадия Николаевича, который предпочел остаться возле генератора. Володя Гармаш вводил тестовые данные в компьютер, и когда все было готово, он обернулся к стоявшим сзади.
— Пускать?
— Давай!
Гармаш нажал кнопку пуска телескопа, гигантская ажурная труба, как бы нехотя, сдвинулась и, плавно набирая скорость, пошла по кругу. Все радостно переглянулись.
— Подходит к точке, сейчас остановится.
Телескоп действительно остановился, но потом после нескольких секунд остановки снова пошел, набирая скорость в обратном направлении. После трехкратного повторения качаний телескопа влево и вправо Малахов скомандовал:
— Стоп, стоп! Что-то не так, надо подумать.
Вбежал запыхавшийся Круглов.
— Генератор сбрасывает напряжение с опозданием, у него инерция явно больше.
— Ясно, сказал Малахов, — телескоп проскакивает точку из-за большей инерции генератора, компьютер пытается вернуть его назад на той же скорости, и он снова проскакивает. Вот и болтается. Как будем выходить из положения?
— Можно уменьшить скорость наведения.
— Потери времени на наведение сразу заметно возрастут, особенно при больших расстояниях между объектами.
— Можно попробовать запрограммировать момент остановки пораньше. Тогда компьютер снимет большую скорость не за пять градусов до объекта, а, скажем, за десять и телескоп успеет остановиться. Вообще, эту величину можно подобрать поточнее.
— Это долго?
— Около десяти минут…
Малахов с Гармашом вышли в помещение, где стояли управляющие компьютеры и скоро вернулись. Володя снова ввел проверочные данные и запустил телескоп. Над пультом повисла напряженная тишина. Телескоп набрал скорость, потом сбавил ход, а еще через десяток секунд на сигнальном табло центрального пульта появилось сообщение, что ошибка наведения в пределах допуска. Кирилов почувствовал как ослабли его плечи, как будто он освободился от тяжелого груза. Малахов вытирал выступившие на лбу капельки пота. Геннадий Николаевич прятал в рукаве зажженную сигарету — никто даже не обратил внимания, когда он закурил. И только Володя Гармаш довольно улыбался, развернувшись спиной к пульту управления на вращающемся кожаном кресле.