Год белой кометы
Шрифт:
— Хорошо, — сказала Женечка и пошла к своим куклам.
— Если я правильно тебя поняла, в отпуск мы этим летом не едем? — грустно спросила Галя.
— Думаю, вас я отправлю отдыхать, а сам останусь.
— Какой уж без тебя отдых… Ладно, там будет видно.
— Ну, поедем следующим летом за два года сразу…
Володя вспомнил этот разговор на очередном дежурстве, когда небо неожиданно заволокло облаками, наблюдения прервались и, вероятно, надолго. «Конечно, — подумал он, — для меня этот год будет исключительно интересным, пройдет на едином дыхании. А что же Галя? Монотонный, почти деревенский образ жизни, очень узкий круг общения. Дом, работа… Некуда даже надеть новое платье, а ведь для женщины это, наверное, очень важно… Я об этом никогда и не думал, а ведь у нее не только моя жизнь, а и своя тоже… Нет, пусть все-таки едет в отпуск, так будет лучше…»
Чаще всего Володя работал вместе с Малаховым и скоро они
15
Катерина, а в недавнем прошлом — Катенька Гейченко, была родом из Галаевской и прожила там безвыездно практически всю свою сознательную жизнь, если не считать не очень частые поездки в Горноводский драмтеатр, да два или три путешествия с родителями в Курскую область, где жили ее дед и бабушка. После окончания школы она пыталась поступить в один из институтов областного центра но, не пройдя по конкурсу, устроилась лаборанткой на Астростанции в надежде на то, что следующий год будет для нее более удачным. Как раз в то время астрономы весьма активно использовали в своей работе фотопластинки, и по этой причине прямо в башне телескопа была оборудована лаборатория для их подготовки и проявки, где и начала Катерина свою трудовую жизнь. В ее обязанности входило приготовление растворов, резка фотопластинок, их хранение и учет. Эта необычная для деревенской девчонки работа так увлекла ее, что о новом поступлении в институт было забыто на несколько лет… Школьные подруги завидовали ей, хотя по большей части совсем не понимали, в чем смысл существования Астростанции, зачем она нужна и чаще всего стремились попасть после школы куда-нибудь в магазин или уж, на худой конец, в бухгалтерию какого-нибудь местного предприятия. Работающих на Астростанции, независимо от должности, называли в станице «академиками», и, когда Катерина стала ездить на работу в автобусе с трафаретом «Академия Наук» на дверце, она автоматически попала в число людей, которые для многих галаевских обитателей были почти небожителями. Когда же в поселке Астростанции открылось общежитие, она сразу переехала туда, несмотря на некоторое сопротивление родителей, но ее вполне практичная мать вскоре поняла, что для Катерины так будет лучше. «Там и люди с образованием, и ребята интересные, не сравнить с нашими: глядишь и замуж выйдет хорошо…», — говорила она своему мужу, — «да и не так уж тут далеко, всегда приехать можно, в любое время.»
Через два года после появления Катерины на Астростанции туда приехал и Саша Малахов, тогда еще молодой инженер, который очень скоро попал в центр симпатий большинства незамужних особ поселка и станции. Многие девушки пытались обратить на себя его внимание, но он не придавал этому никакого значения, и ни одна из них не привлекала его всерьез. Шаловливая стрела Амура не пролетела и мимо Катерины, но среди подруг она не выделялась ничем, что могло бы привлечь Александра. У нее, кажется, и не было на это никаких надежд, поэтому она только иногда вздыхала, глядя ему вслед, и смахивала с ресницы невольно навернувшуюся слезинку…
Саша только что закончил институт электроники и с утра до ночи, а то и целыми сутками, ползал по развернутым на полу листам схем, изучая сложный комплекс управления телескопа. Свободное время, если такое выдавалось, он посвящал футболу. Так было до тех пор, пока на Астростанцию не приехала в командировку Ольга Семенцова, программистка из Института астрофизики. И в университете, и в Институте она считалась не только первой красавицей, но и на редкость талантливым специалистом. И, надо прямо сказать, не без оснований. Она продемонстрировала свои профессиональные способности уже в первый год работы, когда лаборатория Павленко занималась моделированием звездных атмосфер. Тогда еще не было достаточно быстродействующих компьютеров с большим объемом памяти, и программистам приходилось проявлять чудеса изобретательности, чтобы заставить «тихоходные» отечественные вычислительные машины решать такие сложные задачи. Это удавалось им с большим или меньшим успехом, но далеко не всегда достаточно эффективно. Виктор Осипович, предложив Ольге поработать над трудной проблемой и подробно объяснив ее суть, не особенно надеялся на какой-либо результат, считая что главным для нее в данное время является приобретение опыта решения астрофизических задач и понимания их сути. Каково же было его удивление, когда уже через месяц она принесла ему готовую распечатку текста самой программы и первые расчеты! Просмотрев их, он не поверил своим глазам: результаты были весьма близки к тем, которые показывали американские коллеги, работавшие
— Не могу поверить, что это сделано на «М-220»! (М-220 — одна из моделей отечественных вычислительных машин 70-х годов.) — воскликнул он, — признайся, Виктор, вы каким-то образом достали американский компьютер. Через Финляндию? А может быть Венгрию?
— У нас появилось куда более основательное приобретение: исключительно способный программист! — улыбнулся Павленко. — Вернее, программистка…
Ольга впервые попала на Астростанцию, когда Малахов уже провел там чуть больше года. Тогда стало окончательно ясно, что первый управляющий компьютер телескопа недостаточно надежен, и его было решено заменить более скоростной серийной машиной, однако это решение повлекло за собой и необходимость создания новой управляющей программы. Почти все специалисты по программированию ЭВМ выехали работать на станцию, и конечно, Ольга Семенцова тоже, поскольку она уже успела зарекомендовать себя как самая способная и внимательная программистка. До ее приезда работа не клеилась. В программе было много ошибок, компьютер то и дело останавливался, и, казалось, модернизация телескопа затянется на многие месяцы. Но вот появилась Ольга и руководивший отладкой программы Ковалевский поручил ей стыковку отдельных частей работы в единое целое, а также, по возможности, поиск и устранение случайных ошибок. Дело пошло намного быстрее и успешнее.
Ольге отвели самое удобное место возле окна, где стоял необъятных размеров стол, на котором были ворохами сложены длинные листы бумаги с распечатками программных блоков. Стол Малахова стоял напротив, он изредка поглядывал через эти ворохи бумажных рулонов на миловидную девушку, которая, казалось, напевала про себя какую-то незатейливую мелодию. Было видно, что она работала легко и с удовольствием. Иногда Ольга ловила на себе его внимательный взгляд, улыбалась ему и снова склоняла над столом свою русую головку.
В недолгие перерывы все находившиеся в комнате вместе пили чай, угощая друг друга своими нехитрыми припасами, но больше всего доставалось Малахову, потому что он был единственным неженатым человеком в этой компании. Ольга привезла с собой какое-то совершенно удивительное печенье, которое испекла ее мама, и не без удовольствия наблюдала за тем, как Саша поглощал его, не оставляя никаких шансов на то, чтобы осталась хотя бы крошка. К концу недели Малахов решил спуститься в поселок. В общежитии молодых специалистов, где он занимал половину комнаты, шла веселая возня на кухне — здесь явно готовились к очередной вечеринке, которых в ту пору бывало немало и по самым различным поводам.
— В честь чего сегодня? — спросил он у своего соседа.
— Это тебе знать лучше, — ответил тот — завтра Ольга уезжает.
— Семенцова?
— Ну да, она самая… Чудак, рядом с ней работаешь и не знаешь! Слушай, а правду говорят, что ты с нее всю неделю глаз не сводил?
— Говорить не вредно… — пробурчал Малахов и почувствовал, что кровь бросилась ему в лицо. — Начало как всегда?
— Как всегда, — ответил сосед и усмехнулся, взглянув на Сашу.
После семи вечера компания уже сидела за столом. Ольгу усадили в центре застолья и Малахов опять очутился напротив.
Справа от Ольги сел Тофик Мамедов, роскошный студент, приехавший на Астростанцию на преддипломную практику, но посвящавший большую часть времени не науке, а увлечению прекрасным полом. Саша видел, что он настойчиво пытался привлечь к себе внимание Ольги, подливал ей в бокал вино, все время шептал что-то на ухо. Ольга иногда улыбалась, но чаще недовольно морщилась, пыталась отодвинуться от Мамедова подальше, а когда Тофик привычным движением положил ей руку на плечо, она резко встала и вышла из-за стола. По-видимому, устав от сидения, вскочили и все остальные, кто-то включил магнитофон, кто-то пригасил свет, и тут же вышла на свободное место в середине комнаты первая пара, за ней другая, третья… Неожиданно для Малахова Ольга быстро подбежала к нему и попросила, оглянувшись на уже отделившегося от стула Тофика:
— Потанцуйте со мной. Вы не против?
— Я? Я…конечно же за!
Первый танец закончился, промелькнул второй, третий, но Саша по-прежнему не отпускал Ольгу, как будто боясь, что она прямо сейчас подхватит дорожную сумку и уедет, исчезнет, навсегда растворившись в дорожной дали, в горячем мареве разогретого за день асфальта. Он не отрываясь смотрел в ее большие зеленоватые глаза, никак не мог оторваться от ее завораживающего, пьянящего взгляда, от светлых локонов, падавших на ее плечи, и кружился, кружился… Ему казалось, что весь мир кружится вместе с ним от внезапно нахлынувшего счастья и неведомого до этого дня чувства нежности. Он не сразу услышал, как Ольга сказала: