Год дурака
Шрифт:
— Тыкай, тыкай, — шипела Ирина. — Да не так ты тыкаешь! Дай мне!
Выхватив у Ани палку, она потянулась к своей неоправданно дорогой обуви и во второй раз за день упала в воду. Ряска и водоросли, которые здесь почему-то водились во множестве, облепили ее волосы сплошным зеленым покровом.
— Достаньте меня!
— Да, ты всех достала, теперь наша очередь, — пробормотала Диана.
— Надо же что-то сделать, — сказала я, наблюдая, как Ирина плещется, заглатывая воду.
— Потыкай в нее палкой, — посоветовала Диана.
Ирина совсем скрылась под водой. К поверхности поднимались лишь пузыри.
— По меньшей мере она была не ведьма[3], — резюмировала бессердечная Диана.
Перебирая в голове буквы в попытке составить из них слово (перегревшиеся на солнце мозги отказывались думать), мы вернулись в исходный пункт. Зрелище мы представляли забавное: мокрая Аня; еще более мокрая и полуживая от злости Ирина, которой удалось спасти туфельку, но при этом она потеряла вторую; я, трясущаяся после пережитых волнений; и невозмутимая, как горностай, запакованная в черную одежду Диана. И первые, кого мы увидели — наши ненавистные соперники из отдела IT, расположившиеся прямо на траве и отпивающие пиво из запотевших банок.
— Мы победили, — известил Леша. — Вон сокровища.
Мы перевели взгляд на распахнутый сундук, полный маек и бейсболок с логотипом компании.
— Но… как?
— Мы отгадали кодовое слово — SYNERGY — и открыли сундук.
— Но вы не прошли все испытания!
— Нам не ставили условие пройти все испытания. Нам сказали — победит тот, кто откроет сундук. И не наши проблемы, если вам понадобились все буквы, чтобы угадать кодовое слово.
На Ирину было больно смотреть. Она едва сдерживала слезы.
— Ирина, — я коснулась ее руки.
— Все из-за вас, вы, святая троица, — прошипела она, отдергивая руку. — Не попадайтесь мне на глаза!
И, резко развернувшись, она удалилась широкими шагами.
Вечером состоялась грандиозная попойка, и некоторые увлеклись настолько, что позже их пришлось в бесчувственном состоянии погрузить в автобус. Айтишники натянули на себя «сокровища» и сразу залили их пивом. Диана как ни в чем не бывало болтала с Лешей, да и Аня заметно повеселела, пусть и не скрыв свою сыпь под слоем пудры, но хотя бы сделав ее менее заметной. Под ручку она держала свою подружку Дану, и периодически они дружно заливались смехом. Самсон Петрович танцевал, выплескивая на окружающих содержимое своего бокала. Ирина же отсиживалась в домике, сославшись на головную боль после беготни на солнце. Мне все же довелось увидеть ее, когда, привлеченная чей-то заунывной песней, я вышла к ее домику.
На бревнышке прямо под Ирининым окном сидел пьяный Данила и, эмоционально закатывая глаза, во всю мощь своих легких пел:
— Возьми моё сердце,
Возьми мою ду-ушу,
Я так одинок в этот час,
Что хочу умере-е-еть…
— Да заткнись ты уже! — высунулась из окна голова Ирины. Даже в слабом свете, исходящем от тусклой лампочки над крылечком, было заметно, что после соприкосновения с ряской и тиной ее обесцвеченные волосы приобрели выраженный зеленый оттенок.
Окинув Ирину туманным от винных паров взглядом, Данила отошел на десять шагов и меланхолично продолжил:
— Мне некуда деться,
Свой мир я разруши-и-ил,
По мне плачет только свеча
На холодной заре-е-е… [4]
— Передай Ане, чтобы принесла еды, — сердито приказала мне Ирина и захлопнула ставни.
Я вернулась к остальным, которые так громко разговаривали и смеялись, что я едва могла расслышать собственные мысли. Только Роланд, одинокий и печальный, как призрак, белел среди деревьев. Он так и не смог приспособиться к праздности, бессмысленной и беспощадной. На мне было выбранное Алей желтое платье, которое делало меня очень симпатичной даже в собственных глазах, и, наверное, поэтому меня вдруг охватила решимость. («Давай, срази его своим очарованием», — небрежно похлопывая помпоном по своей голой ноге, подбодрила меня одна из чирлидерш. У нее были черные волнистые волосы и синие глаза. Я решила, что ее зовут Джессика). Нерешительно приблизившись, я заглянула в дымчатые глаза Роланда.
— Ярослав Борисович, — прошептала я, — в нашем отделе возникла проблема в связи с нехваткой канцелярских принадлежностей, а наша руководительница Ирина, к сожалению, очень загружена, и я не решаюсь обратиться к ней.
На Роланда как будто плеснули живой водой. Во всяком случае, свой планшет он достал очень живо.
— Мы могли бы оформить заказ прямо сейчас.
— Это было бы чудесно. Нам столько всего нужно. Даже точилки для карандашей.
Он уже водил кончиком пальца по экрану, раскрывая страницы.
— Вы определились с маркой?
— Давайте посмотрим весь ассортимент, — выдохнула я в стиле Мэрилин Монро, и в этот момент мы с Роландом стали немного ближе друг к другу.
Мы провели восхитительных два с половиной часа, выбирая карандаши, и ручки, и папки для бумаг. Мимо нас то и дело сновала Аня с тарелками — видимо, у Ирины на нервной почве открылся жор.
— А я вас помню… Анастасия?
— София.
— Ах да, София… точно. Сейчас мне припомнилась Анастасия. Беспардонная особа. Столько раз ставила меня в неудобное положение.
— Как хорошо, что я не Анастасия, — нервно хохотнула я.
— Кстати, София, я просмотрел отчет Ирины о работе отдела, и как раз собирался вас уволить… Но сегодня вы проявили ответственность, позаботившись о том, чтобы у вашего отдела было все необходимое для эффективной работы, и мне подумалось, что в вас имеется нераскрытый потенциал. А вот с Анастасией необходимо распрощаться.
— Она уже не работает у нас, — быстро сказала я.
— Да? Хорошо, когда люди сами догадываются о необходимости уйти. И еще… ваше платье. Не вздумайте надеть его в офис.
Домой уезжали поздно. В автобусе сильно пахло алкоголем. На моем лице не гасла улыбка. А у Ирины не было причин для радости. На этот раз она сидела одна, потому что Роланд положил на место рядом с собой свой ноутбук, давая понять, что больше не намерен терпеть общение с кем бы то ни было. Но Ирине тоже было не до компании. Каждые двадцать минут она просила водителя остановиться и убегала во тьму. Она утверждала, что ее укачивает, но карман ее брюк топорщился, набитый туалетной бумагой, к тому же ее расстроенный после нервного переедания желудок выводил настолько громкие трели, что я могла слышать их даже через шум мотора.