Год хорошего Кощея
Шрифт:
Царский сын, держа одной рукой мешок с котом, а другую положив на рукоять меча, шагнул за ней. Он вертел головой, пытаясь определить, не опасно ли внутри. Под ноги он зря не посмотрел, так как запнулся о порожек, и со всего размаху пузом рухнул на скользкий пол, проехав на животе почти до самой печи.
Прохор шумно выдохнул, встал на четвереньки и поправил рукой растрепавшиеся кудри.
– Почему меня не предупреди…
В этот момент печной ухват, который он нечаянно задел ногой, свалился
Кузьма, который вошел следом, бросился его спасать, но так же поскользнулся и рухнул на пол.
Пока оба они поднимались, Метла влетела в терем, и, как ни в чем не бывало, встала у стенки рядом с порогом.
Царский сын попытался подняться, но его новенькие валенки были слишком скользкими для этого гладкого пола. Не обучен был царский сын крестьянским забавам катания на льду.
– Кузьма! Руку дай! – позвал раздосадованный молодец.
Стремянной, не рискуя подниматься, на четвереньках пополз к печи.
– Слушай, погань лесная… Яга! Ищи Волшебное Зеркало, – обратился царевич к спутнице. – Ты знаешь, как оно выглядит?
– Самой любопытно.
Баба заскользила валенками вдоль белых стен, стараясь не потерять равновесия. Она заметила, что Метла чуть дернулась ей навстречу. Василиса сделала предостерегающий знак рукой, показывая, что ещё не время вмешиваться.
В одном месте ей показалось, что за иголочками инея находится большая, в половину её роста, рама. Так как рукавиц не было, Василиса рукавом потерла ровную поверхность. Под инеем проблеснула зеркальная гладь.
– Кажись, оно. Только замёрзло.
– Кузьма, возьми метлу! – приказал царевич.
Он уже поднялся и стоял, держась за край печи.
Стремянной, подражая скольжению бабы, двинулся к двери. Выходило у него не так ловко, но больше он не падал.
– Ты говорила, Яга, что у самой к Волшебному Зеркалу вопрос есть, – внезапно вспомнил Прохор. – Какой? Тебе что интересно узнать? Как из лягушек зелье варить?
– Нет, – ответила Василиса, продолжая рукавом смахивать иней.
Подъехал Кузьма с Метлой.
– Ты это… в сторону! – сказал он, начав елозить прутьями по поверхности Волшебного Зеркала.
Во все стороны посыпались искристые снежинки. Баба отъехала чуть подальше, чтобы те не падали ей на лицо.
– Открой мне, добру молодцу, свою тайну, – допытывался Прохор, – что тебе от Волшебного Зеркала надо?
Василиса не ответила, безучастно рассматривая отражение витражных стекол в голубой глади ледяного пола.
– Слово даю тебе молодецкое – смеяться не буду, – не унимался царский сын, ставя ухват обратно к печи. – Скажи, что спросила бы? Чего молчишь? Секрет такой большой?
– Не секрет, – она чуть пожала плечами и произнесла с затаенной, давней болью: – Спросила бы, как счастье своё отыскать.
Царский сын недоуменно замер.
– Чего? Ты на полном сурьёзе, Баба Яга?
Кузьма, тем временем, очистил поверхность Зеркала, насколько смог, и довольный, откатился в сторону.
– Да, гость нежеланный, незваный… Серьёзно, – всё с той же тоскливой горечью сказала Василиса, подъехав на валенках чуть ближе к деревянной раме: – Встала бы вот так у Волшебного Зеркала, как сейчас стою, и спросила: где моё счастье заплутало? Покажи дорогу, коль знаешь!
Прохор все-таки не выдержал и заржал во весь голос:
– Тебе? Счастье? Да посмотри на себя. Кто ты такая? Ты – погань лесная! Сила нечистая! Баба Яга из погорелой избушки! Истреблять вас таких надо, чтобы на Руси людям добрым жилось хорошо.
В этот миг внутри зеркальной поверхности что-то заискрило, засияло. Осветилась ярким светом рамка, а откуда-то из глубины полился лучистый, переливчатый свет.
– Поиск дороги к счастью… Вопрос принят к рассмотрению, – произнес монотонный голос откуда-то из самой глубины сияния.
Царевич бросился к зеркалу, пытаясь проехаться на валенках и не упасть.
– Э-э-э! Ты мне это брось, Зеркало! Запрещаю отвечать нечистой силе. Тут я к тебе пришел, добрый молодец, царский сын. Со мной говори! Скажи… как стать главным богатырём на Руси?
– Как стать главным богатырем на Руси… Вопрос принят к рассмотрению, – сказал всё тот же далекий голос.
Они втроём – Прохор, его стремянной и Василиса стояли перед Зеркалом, заворожённо глядя на лучистое, льющееся сияние.
– Чудно это! – прошептала баба.
Царевич, словно очнувшись, нахмурился от её слов. Грубо пихнув бабу на Кузьму, он мотнул головой в сторону двери. Стремянной начал толкать Василису к выходу.
Метла, до этого момента тихо стоявшая у дверного косяка, не стерпела. Она без приказа Василисы сорвалась с места и резко, со всей мощи, врезала Кузьме под тощий зад. От толчка тот прокатился на валенках до самой двери, выбил её плечом и вылетел наружу.
Василиса резко закрыла за ним створку, а Волшебная Метла черенком задвинула щеколду.
Услышав позади себя шум, царевич отшвырнул заплечный мешок с котом и развернулся, вынимая из ножен меч. Метла, резко устремилась к нему и сделала подсечку. Она была очень зла за попытку её сжечь, поэтому лупила добра молодца со всей праведной яростью. Царский сын рухнул навзничь, крепко ударившись головой об пол. По инерции он снова отъехал на спине в сторону печи. Метла врезалась в ухват, и тот в очередной раз приземлился на голову Прохора Васильевича. Удар был так силён, что царевич лишился чувств.