Год хорошего Кощея
Шрифт:
Телефонный разговор
Пока мальчик шёл, в кармане его комбинезона зазвонил телефон.
На экране высветилась фотография старшей сестры Маруси. Изображение было смешное, но не очень удачное. Маруська регулярно просила его удалить, но Витёк всегда сопротивлялся. Чего удалять, если фотка выражала все его представления о родственных чувствах?
– Алё! – важно сказал он.
В это самое время в Доме детского творчества тринадцатилетняя Маруся сидела у зеркала в гримерке театральной студии. Она, прижав
Вокруг было шумно и весело, как всегда бывает перед спектаклем. Чтобы перекрыть этот гам, приходилось говорить чуть громче обычного.
– Алё, Витёк! Тебя дед уже из детского сада забрал?.. Да, я помню, что у вас короткий день… Ты у него на тренировке? Слушай… Дед не забыл, что у меня сегодня в шесть спектакль?
К девочке подошел худой, долговязый подросток, одетый в черный костюм с нарисованным серебристым скелетом.
– Маруська, загримируй меня, – попросил он.
– Сеня, отвали, я разговариваю, – огрызнулась девочка. – Вить, не тебе… Ты там напомни деду, что я вас жду.
– Мару-у-усь! – не унимался мальчик.
Девочка смерила его уничтожающим взглядом и продолжила в телефон:
– Да-да, в шесть. Всё, Вить, пока… Лезут тут всякие…
Она отложила телефон в сторону, и, словно бы не замечая Сеню, занялась маскировкой ненавистных веснушек.
– Да ты итак красивая! Хватит уже себя портить, – не выдержал Сеня. – Загримируй лучше меня. Я – Кощей, я страшным должен быть!
Снова спортзал
Занятие по ножевому бою продолжалась.
Лёха с Макарычем всё так же стояли, словно двое из ларца, по обе стороны от двери в танцевальный класс. Оттуда периодически доносилась какая-то попсовая индийская песня. Заняться амбалам было решительно нечем, поэтому они наблюдали за тренером, тихо обсуждая между собой каждый приём, который тот показывал ученикам.
– Круто у него выходит, – в какой-то момент не удержался от восхищенного высказывания Лёха. – Спецназовец он бывший, что ли?
– Не похоже. Я сам в спецсназе служил, нас так не учили, – откликнулся Макарыч. – Я бы сказал, что техника у него… топорная… Но он ловкий, аж завидно.
– Я был с ним в спарринге. Он меня на раз уделал. Да что меня… Он даже шефа под орех просто… Понимаешь?
– Константина?! – Макарыч покосился на двери в танцевальный класс, очевидно имея ввиду человека, который находился внутри. – Эх, жаль я не видел. Я бы посмотрел… У нас против Костика никто из мужиков не сдюжил. Если Фёдор против шефа может… Уважуха!
– Я видел. Костик ему долго всухую продувал. Но в последний раз свел в ничью, а после даже выиграл.
– Сколько же я пропустил со своим больничным, – вздохнул Макарыч. – Интересно, где Фёдор учился?
– Ребята спрашивали, –
Оба посмотрели на тренера. Тот ходил между пар и следил, как ученики отрабатывали приемы.
– А как его сюда-то работать взяли? – Макарыч обвёл глазами помещение фитнес-центра. Тут же надо медкомиссию проходить.
– Костик устроил. Это же его личный спортзал. Ему тут слова поперёк никто не скажет. Опять же… подробностей не знаю. Парни утверждают, что шеф его просто на улице увидел, велел машину тормознуть. Подошёл, пообщался минут пять… А через некоторое время сюда привёл. Вся охрана фабрики ходит теперь к дяде Феде на трени. Еще попробуй не приди!
– Они знакомы что ли?
– Видимо… Я в эти подробности не лез.
Макарыч задумался, почесал подбородок:
– Похоже, что знакомы. Конечно, шеф – мировой мужик. К людям с пониманием! Но просто так человека с улицы работать бы не взял. Кстати, Лёха… про мировых мужиков… я когда увидел размер премии, чуть со стула не упал.
– Я тоже ошалел. Что-то шеф расщедрился к празднику. Теперь к матери в Геленджик в отпуск смотаюсь. Уже пять лет у неё не был. Завтра корпоратив отстою, и на самолет…
Между тем тренер показал новый, особо хитрый приём.
– Ух ты! – восхищенно сказал Лёха. – Как это он? Ну-ка, дай повторим.
Макарыч покосился на двери:
– Константин нам головы порубает.
Лёха приблизил ухо к щели. Оттуда опять донеслась музыка.
– Думаю, Костику не до нас. Он там опять отплясывает свои… индийские танцы. – Я чего не пойму, Макарыч… Серьезный же мужик вроде… Но не танго, не хип-хоп… а этот… как его… «Болливуд»!
– Слушай, если бы у меня было столько бабла, сколько у шефа, я, может быть, тоже бы отплясывал индийские танцы. – ухмыльнулся Макарыч.
– Да нет… Другое тут…
Через фойе к ним быстрым шагом шёл чуть запыхавшийся Рафик.
– Добрый вечер. Константин Степанович уже на месте? – спросил он.
– Да. Танцует, – сказал Макарыч, и сделал знак рукой, чтобы Рафик остановился.
Сам он аккуратно постучался. Музыка стихла. Тогда мужчина приоткрыл двери и произнес:
– Константин Степанович! Тут ваш психотерапевт.
– Пусть входит! – раздался голос из-за двери.
Танец в стиле «Болливуд»
Рафик вошел в просторный танцевальный класс. Посреди зала стоял элегантный, стройный мужчина лет тридцати пяти, одетый в чёрный костюм для хореографии. Его темно-русые волосы чуть растрепались в ходе интенсивного занятия, но на лице с легкими признаками небритости, не было ни тени румянца.
У подвешенного на кронштейне экрана находилась женщина-хореограф – невысокая, коротко стриженная блондинка. В ее руках был пульт, которым она только что остановила клип с участием красивой, молодой индианки модельной внешности.