Год Кита
Шрифт:
Но оставим в стороне определения. Мне вспоминаются игры кузины нашего кашалота – дельфина Опонони. Эту самку назвали так по имени прибрежной деревушки на острове Северном, в Новой Зеландии. Недолгая жизнь Опонони была ярка и восхитительна, и я не могу не рассказать здесь о ней. Началось с того, что владелец одного небольшого судна в этой деревне обратил внимание на молодую самку дельфина, которая не выказывала страха перед людьми. Затем ее стали замечать и другие. Она любила приближаться к купающимся и постепенно привыкла подплывать совсем близко к берегу, позволяя людям поглаживать ее и даже ездить на ней верхом. Во время рождественских каникул в Опонони приезжали по две тысячи туристов в день – так разлетелась слава о дельфине.
«У нее была поразительная способность определять, кто из ее молодых поклонников отличается мягким нравом, и она всегда держалась
45
Энтони Адлере «Дельфины» (Лондон, 1963).
Маленький кашалот, вслед за своей матерью и несколькими другими китами, отправляется пастись в зеленые воды поблизости от мексиканского побережья. Самец гарема не заметил, как уплыла китиха; впрочем, если бы и заметил, он не остановил бы ее: китиха привлекает его только в период течки. Мать и сын оказались буквально в «толпе»: здесь собрались сейчас, как в Ноевом ковчеге, самые разные живые существа – костистые рыбы и акулы, осьминоги и кальмары, морские птицы и тюлени, дельфины и киты. Тысячи птиц с воплями взлетают, пикируют и снова взлетают над волнами: «толпа» растянулась на многие мили, будто массовое шествие живых существ.
Самые мельчайшие из них – крошечные растения, невидимые невооруженным глазом, однако скопившиеся здесь в таком количестве, что число их просто не укладывается в сознании человека. Две недели назад в юго-восточной части Тихого океана сложились идеальные условия для их размножения: стечение различных обстоятельств привело к настоящему демографическому взрыву популяции этих организмов – взрыву, какой бывает раз в несколько лет. Обстоятельста, ответственные за этот демографический взрыв, таковы: устойчивая солнечная погода, подъем нижних слоев воды, богатых питательными веществами, и падение температуры воды. А животных и рыб привела сюда возможность хорошо поохотиться: каждый вид охотится на более мелких обитателей моря – а в основании этой зоологической пирамиды находятся крошечные ракообразные, мириадами розовых точек снующие среди одноклеточных растений, которыми они питаются.
Несколько сот кашалотов задержались здесь на своем ежегодном миграционном пути, чтобы полакомиться на богатых пастбищах; другие кашалоты – например, наш герой и его мать – приплыли сюда со своих зимовок. Для одного старого самца этот пир – последний праздник долгой жизни. Ему сейчас семьдесят пять лет, он одряхлел и не переживет грядущую зиму. А вот другой самец, молодой, крупный, здоровый, ему сорок четыре года, он достиг полной физической зрелости и находится в расцвете сил. Аппетит этого кита неутолим. В середине дня он несколько часов подряд отдыхает на поверхности океана; охотится в основном по ночам, однако успевает проглотить тонны две пищи в сутки. Головоногие и рыбы самых разных видов регулярно попадают в его пасть; сомкнув челюсти, он тут же плывет дальше. Когда кусок тунца вываливается из его пасти, он не сбавляет хода, не подбирает свою потерю. Без всякой задержки проходит в его глотку обрывок рыболовной снасти с шестью крючками, намотавшийся на хвост трехметровой акулы. Складки позади нижней челюсти кашалота растягиваются, принимая проглоченный акулий хвост, и напрасно желудок (один из его отделов) пытается при помощи судорожной спазмы освободиться от колючей добычи. Вот на волнах дремлет юный морской лев, заплывший далеко от своего дома в пещере на острове Седрос; лев так объелся, что чуть не лопается. В тревоге он просыпается, почуяв приближение кашалота, но поздно! Перед смертью лев успевает лишь увидеть гигантскую разинутую
Зубы кашалота достаточно массивны, каждый из них весит не меньше двухсот граммов. Это слегка изогнутые конусы цвета слоновой кости; они прелестны, как произведения искусства; я очень люблю держать в ладони такой зуб. Пальцы сами собой поглаживают его, соскальзывая на отполированную верхушку зуба, сглаженную тысячей трапез. Длинные полосы на корне зуба – отпечатки гнезда, в котором он рос; так канавки на вылетевшей из ружья пуле хранят индивидуальные особенности винтовки, которая послала ее на черное дело. По окружности зуба пересекающимися линиями идут отметины периодов пиршеств и голода. Двухнедельная успешная охота на акул в районе острова Тибурон, например, оставит неизгладимый след на массивном корне зуба кашалота.
Включать ли Иону в рацион кашалота? Для ответа на этот вопрос приходится рассматривать самые разные обстоятельства. Те легковерные – а их тысячи,- кто не сомневается в том, что Иону действительно проглотил кит, позднее доставивший его живым на берег, найдут подтверждение своей вере в статье, напечатанной в журнале «Принстенское теологическое обозрение»; автор статьи, Амброуз Джон Вилсон из Оксфордского университета, доказывает, что проглотивший Иону кит был кашалотом. [46]
46
Амброуз Джон Вилсон «Знак пророка Ионы и его современное подтверждение» («Princeton Theological Review», т. 25, с. 635-637, 1927).
«Желудочный сок кашалота,- пишет он,- разумеется, должен был доставить проглоченному массу неприятностей, но действие его вовсе не смертельно. Кит не может переварить живое существо – иначе он переваривал бы стенки своего собственного желудка.»
В подтверждение своей идеи Вилсон приводит две малоаппетитные истории, которые рассказывают китобои.
В 1771 году китобои, охотившиеся в южных морях, подверглись нападению кашалота, который перекусил пополам их вельбот, схватил в зубы одного из членов экипажа и нырнул с ним. «Вернувшись на поверхность, кашалот выплюнул китобоя на плававшие кругом обломки разбитого вельбота; моряк был весь в синяках и ссадинах, но не получил ни одного серьезного повреждения.»
Хуже пришлось другой жертве, на которую кашалот напал в 1891 году.
«Звезда Востока» находилась в районе Фолклендских островов, когда дозорный на мачте заметил большого кашалота в трех милях от корабля. На воду спустили два вельбота, и через короткое время одному из гарпунеров удалось ранить кита. Второй вельбот также приблизился к киту, но был отброшен ударом хвоста, причем один из двух китобоев с этого вельбота утонул, а второй исчез. Исчезнувшего звали Джеймс Ьартли. Кашалота убили, и через несколько часов он уже был привязан у борта судна. Китобои занялись срезанием с туши подкожного жира. Они работали весь день и часть ночи. На следующее утро они извлекли желудок кита и подняли ого на палубу. Моряки с ужасом заметили, что желудок шевелится; вскрыв его, они обнаружили пропавшего товарища, который лежал скрючившись и уже не подавая признаков жизни. «Его положили на палубу, обмыли морской водой и привели в чувство… В течение двух недель пострадавший бредил… К концу третьей недели он полностью оправился от потрясения и вернулся к исполнению своих обязанностей».
Мой друг и консультант в вопросах исследования китообразных Френсис К. Фрейзер, сотрудник Британского музея, писал мне:
«Слава богу, что в новом переводе Ветхого завета Иону глотает «рыба», а не «кит»; надеюсь, благодаря этому можно будет занести историю с Ионой в раздел рыб». В 1907 году случаем с Джеймсом Бартли занялась «Экспозитори Тайме». В архивах газеты до сих пор хранится письмо, полученное редакцией от жены капитана «Звезды Востока». Письмо это, к моему удовольствию, заставляет усомниться в подлинности всей истории. А теологи,- заключает Фрейзер,- не должны сомневаться во всемогуществе Господа, им следует попросту признать, что история Ионы – чудо». [47]
47
Письмо от 18 мая 1967 года. Фрейзер – сотрудник Британского музея естественной истории, автор многих специальных статей о китах.