Год, когда я влюбилась
Шрифт:
— Все равно было бы отстойно переезжать, — говорю я. — Мне пришлось бы сменить школу… Я знаю, что у меня нет кучи друзей, но я только начала входить в хороший ритм.
Он хмурится.
— Зачем бы тебе понадобилось менять школу? Я думал, она живет в Саннивейле.
— Так и есть, но на другом конце города, в сообществе Саннивейл-Бей, которое находится в другом школьном округе. — Я сажусь и опускаю ноги на пол. — Это в тридцати минутах езды от нашей школы, так что мне пришлось бы перевестись.
Он упирается локтями в край дивана всего в нескольких дюймах от моих
— Это займет всего тридцать минут, если водить машину, как пенсионер.
— Бабушке пришлось бы возить меня, — указываю я. — И я не хочу просить ее об этом. И даже если бы я это сделала, не думаю, что она сможет. Она позволяет Индиго одалживать ее машину для работы и всего такого. Всем было бы намного легче, если бы я просто перевелась. — Я вздыхаю, подсовывая руки под ноги. — Я просто хотела бы не быть такой социально нестабильной.
— Ты не социально нестабильная. Ты просто стесняешься.
— Застенчивость, социальная нестабильность, это все означает, что мне трудно разговаривать с людьми. — Я плюхаюсь обратно на диван. — Я хотела бы справиться с этим, но думаю, что навсегда останусь такой.
— Быть застенчивой не так уж плохо. — Он протягивает руку, чтобы прикоснуться ко мне, но затем отстраняется. — И я могу помочь тебе справиться с этим.
— Не каждый сможет быть такой красивой светской бабочкой, как ты, — я улыбаюсь, наверное, впервые с тех пор, как безумие разверзлось подо мной и попыталось поглотить меня целиком. — Ты как единорог, чувак.
Его лоб морщится.
— Единорог?
Я киваю, поглаживая его по голове.
— Такой же редкий и великолепный. Все тут же поворачивают головы, когда ты входишь в комнату, потому что ты такой красивый, и все хотят быть такими же красивыми, как ты.
Он лучезарно улыбается мне.
— Я довольно удивителен.
Ага. Нет смысла пытаться отрицать, что Кай великолепен. Он это знает. Все девочки, которые учатся в моей средней школе, знают это. Любители единорогов во всем мире знают об этом.
Его ухмылка становится шире, когда он поднимается на ноги и плюхается на подушку рядом со мной.
— У меня есть идея.
Я драматично закатываю глаза.
— О, нет, начинается.
Он прижимает руку к груди, притворяясь обиженным.
— Эй, не все мои идеи такие плохие.
Я фыркаю от смеха.
— Помнишь, как однажды ты подумал, что было бы суперкруто, если бы я села к тебе на колени на этих ржавых качелях, потому что там было только одно место, а ты хотел, чтобы я качалась с тобой?! — Это было еще в седьмом классе, во время нашей мимолетной дружбы. Вспоминая то время, я понимаю, что делала много рискованных вещей благодаря Каю. По какой-то причине мне было трудно сказать ему «нет», даже когда его идеи кричали: «Опасность! Опасность! Ты можешь умереть!».
Он делает виноватое лицо.
— Да, возможно, это была не самая лучшая моя идея.
— Определенно нет. — Я изумленно смотрю на него. — Эта чертова штука сломалась, когда мы были в воздухе. Я чуть не сломала руку и не раздавила твои мужские причиндалы.
Он вздрагивает, его рука опускается на
— Да, я слишком хорошо помню эту часть. — Он что-то обдумывает, прежде чем повернуться ко мне лицом. — Что, если я пообещаю, что эта идея не принесет тебе никакого физического вреда. Что единственное, что тебе будет угрожать, это слишком привязаться к своему сексуальному соседу.
— Какое отношение к этому имеет Оливер? — Я сдерживаю усмешку, когда говорю об одном из своих ближайших соседей.
Кай прищуривается, глядя на меня, затем нежно дергает за прядь моих длинных каштановых волос.
— Давай кое-что проясним. Единственный сексуальный сосед, который у тебя есть, — это я. Поняла?
Мне в голову приходит мысль о Кайлере Мейерсе, старшем брате Кая, в которого я была влюблена целую вечность. Я должна была быть с ним на свидании сегодня вечером — нашем первом свидании, если быть точной, — но мне пришлось его отменить, потому что я не могла перестать рыдать. Но я не сказала об этом Кайлеру. Я просто сказала ему, что кое-что произошло. Он был очень мил по этому поводу и пригласил меня на свидание в следующие выходные. Конечно, я ответила «да». Надеюсь, что к тому времени буду чувствовать себя лучше.
Не желая обсуждать это с Каем, так как Кайлер для него щекотливая тема, я драматически вздыхаю.
— Отлично, мой единственный сексуальный сосед, какая у тебя потрясающая идея?
Его глаза загораются.
— Я подумал, если бы ты переехала жить к своей бабушке, я мог бы подвозить тебя до школы и обратно.
Мое сердце тает, как теплый шоколад. Возможно, это самая милая вещь, которую парень когда-либо делал для меня. Ну, за исключением того момента, когда он опроверг весь этот слух о смирительной рубашке, который Ханна пыталась распространить обо мне.
— Ты сделаешь это для меня?
— Конечно. Это то, что друзья делают друг для друга, верно?
То, как он говорит «друзья», как будто это забавное слово, превращает меня в чрезмерно внимательную, читающую между строк слишком многое девушку. Почему это прозвучало так, будто он находит забавным, что мы друзья? Или, может быть, я просто переоцениваю это. Почему меня это волнует?
Гормоны, Иза, гормоны. Возьми себя в руки.
— Хотя я оценила твое предложение, я не уверена, что буду чувствовать себя комфортно при этом, — говорю я ему, хотя и не хочу отказываться от его предложения. — Я к тому, что тебе пришлось бы вставать примерно на час раньше, чем обычно.
— Час — не такая уж большая проблема, — настаивает он, беря пульт и выключая телевизор.
— Ты совсем не жаворонок, Кай. На днях ты сказал мне, что терпеть не можешь просыпаться раньше полудня. Что ты превращаешься в капризного монстра.
— Я не говорил «капризный монстр». Я сказал «придурок». И это только по выходным. По будням я встаю примерно в семь тридцать.
— Только когда ты вовремя идешь в школу. Ты обычно опаздываешь.
— Ну, я думаю, мне придется начать приходить вовремя. — Он небрежно пожимает плечами, делая вид, что это не имеет большого значения, хотя так оно и есть.