Год козла отпущения
Шрифт:
В карету «скорой помощи» Асю со Штольбергом не пустили, но Яна слышала громкий голос Карла:
– Мы поедем следом! Не волнуйся, дорогая.
Лежа на жестких носилках, на которых ее мотало из стороны в сторону, в полутемной машине, которая как-то сильно тряслась, гудела и дребезжала, Яна разговаривала сама с собой: «Все-таки Карл – идиот.“Не волнуйся, дорогая”. Вот уж не нашего менталитета человек. Я из-за того, что не хотела его видеть, чуть жизни не лишилась, а он опять за мной едет. Ну вот что человеку надо?»
Яну и еще двух пострадавших привезли в травматологическое отделение. Пока их оформляли,
Яна не хотела предоставлять Штольбергу такой шанс и, воспользовавшись общей шумихой и тем, что в коридоре приемного отделения присутствовало много пациентов, быстро слиняла.
Перед ней мелькали люди – врачи и пациенты. Каких пострадавшх тут только не было! С разбитыми лицами, с загипсованными руками-ногами, некоторые лежали на каталках или сидели в креслах. Многие выглядели так же ужасно, как и Цветкова, поэтому на нее никто не обращал внимания.
Она толкнула какую-то железную дверь и оказалась в темном безлюдном коридоре без окон. Яна решила, что в конце этого коридора будет выход на улицу, поэтому, спотыкаясь и держась за стенку, она устремилась вперед. Но коридор заворачивал то в одну сторону, то в другую, а выхода так и не было. Яну мутило и даже подташнивало. Единственное, что она хотела, это выйти на свежий воздух, а коридор все не кончался.
– Господи, куда же я зашла? – начала паниковать Яна.
Поэтому когда она наконец-таки очутилась в каком-то просторном помещении, то очень обрадовалась, несмотря на то, что в помещении весьма дурно пахло какими-то весьма едкими химикатами. Солировал запах формалина, который Яна помнила еще со времен уроков анатомии в мединституте.
По образованию Цветкова была стоматологом, по специальности и работала. Благодаря полученному наследству она смогла открыть частную стоматологическую клинику «Белоснежка». Клиника была небольшой, но приносила стабильный доход. Можно было, конечно, расширить бизнес и открыть сеть клиник, но Яна не стала в это ввязываться. Коллектив подобрался весьма дружный, профессиональный, текучки кадров не было. Правда, был период, когда дела пошли неважно и даже встал вопрос о закрытии любимого детища госпожи Цветковой. Тогда сотрудники очень поддержали Яну, некоторые, правда, ушли, но самые преданные остались и несколько месяцев работали без зарплаты. Когда Яна преодолела кризис и поднялась на ноги, все они были вознаграждены с лихвой. В настоящее время клиника процветала, запись у всех врачей была на неделю вперед, и люди еще больше сплотились вокруг своего руководителя.
Внезапно перед Яной промелькнула чья-то тень и раздался мужской голос с хрипотцой:
– Вам чего здесь?!
И к Яне подошел тучный мужчина с выпученными глазами и добродушной улыбкой.
– Ого! Да вы ранены. Вам в приемную надо.
– Нет, мне сюда, – пролепетала Яна. Силы покинули ее, и она чуть не упала.
Мужчина подхватил ее под руки и помог присесть.
– Сюда точно рановато! Это – морг! Как вы сюда попали-то?
– Я заблудилась. Пожалуйста,
– А почему нет криков? «О боже! Это морг! Тут же мертвяки!» – спросил мужчина.
– Я не боюсь моргов и трупов тоже, – ответила Яна.
– Впервые такое слышу от женщины.
– Жизнь научила. Так как выйти?
– Ну, не знаю. У вас рука повреждена. Об этом сообщить надо, а вы сбежать хотите.
– Я же не с ножевым или огнестрельным ранением, – возразила Яна.
– А чего с рукой-то? – поинтересовался мужчина и внимательно осмотрел рану. – Ух ты! Рваная рана.
– Так собака покусала.
– Собака? Ну теперь можно с хозяина денежку слупить.
– Бездомная собака, – отмахнулась Яна и поежилась: – Холодно у вас тут.
– Так морг, – здраво рассудил мужчина. – Меня, кстати, Анатолий Павлович зовут. Можно просто Толя.
– Яна, – ответила Цветкова.
– А все-таки чего из приемного отделения-то убежали? – поинтересовался он.
– Там тип один, что меня привез… В общем видеть его не хочу, – сквозь зубы процедила Яна.
– Понятно, – кивнул Анатолий. – Страсти-мордасти!
– Да какая вам разница! – занервничала Яна. – Лучше перевяжите!
– Давай на «ты»?
– Давай, – махнула рукой Яна, уже согласная на все, лишь бы отсюда поскорее выбраться.
– Присядь ближе к столу, вот так, – засуетился Анатолий. – Руку сюда положи, сейчас обработаем… – И вдруг остановился как вкопанный. Вся его фигура вдруг как-то сникла и стала напоминать большой знак вопроса.
– Что?! – Яна даже испугалась.
– Так это… ты живая. Значит, тебе будет больно, если я прямо сейчас анестетик спиртовой в рану налью, – ответил Анатолий. – А с анестезией я не дружу… то есть я ее не делал никогда. А зачем? Моим клиентам она не нужна.
– Я терпеливая, – ответила Цветкова и по привычке мотнула головой, чтобы изящно убрать челку с лица. Но челка в засохшейся крови намертво прилипла ко лбу. Яна дернула головой еще пару раз, но челка осталась на месте, а вот головокружение и шум в ушах только усилились.
– А если сильно щипать будет? – все еще сомневался Анатолий и вдруг, хлопнув себя по лбу, исчез из поля зрения Цветковой.
Явился он через пару минут с бутылкой водки и двумя чашками с отколотыми ручками. Одна из них была красная в белый горошек, другая белая в красный горошек.
– Сейчас примешь, и со всем будет покончено.
– С чем покончено? – содрогнулась Яна и уставилась на запотевшую бутылку. Она могла выпить, иногда даже любила это делать, но предпочитала шампанское, сухое вино, а из крепких напитков – дорогой коньяк. Водка в этот список не входила.
– Анестезия – раз, расслабление – два, согреешься – три, – пояснил Анатолий.
– Просто волшебное средство, – усмехнулась она. – А жизнь случайно не продлевает?
– Эх, продлевала бы, если бы не эта капризная печень, – вздохнул патологоанатом. – Она в разрезе знаешь как выглядит? У непьющих людей такая розовая, словно губка для мытья здоровеньких, розовощеких карапузов. А печень пьющего человека похожа на уголек, который достали из печи, – плотная, темная, так сурово смотрит на тебя и словно спрашивает: «Ну, понял, что мне довелось пережить и как адски поработать?»