Год Крысы
Шрифт:
ГЛАВА 23
В КАХУЛАВЕ
Алмазная королева стояла, глядя из окна на равнину внизу. Пока буря еще не накрыла город, но император со свитой никак не могли избежать ее удара — по крайней мере, так утверждали люди, сведущие в погоде.
Однако путешественники, случалось, каким-то образом выживали в подобных бурях. И у этих было с собой все, что могло помочь против ярости природы. И все же… Юикала смяла маленький кусочек пергамента так, что ее острые крашеные ногти вонзились в него. Посланник прибыл, когда они отсутствовали всего
Ее терзало нетерпение. Столько всего должно быть сделано… Она нужна в Вапале. И все же она не решится покинуть это провинциальное королевство и дурацкое нагромождение камней, которое они называют столицей, пока не кончится буря.
Кто-то осторожно поскребся в стену за задернутыми дверными занавесями. Она обернулась навстречу. Нащупала зарукавный кинжал и крикнула:
— Войдите!
Женщина, которая так подвела ее на пиру, проскользнула внутрь, задернув за собой занавеси. Она молча, с нескрываемым страхом смотрела на свою госпожу. В низком смехе Юикалы скрывался намек на предупреждение.
— Чего ты хочешь теперь? Женщина собралась с духом.
— Чего бы вы ни пожелали, ваше величество, — ответила она. — Человек, который принес это, — она кивнула на то, что держала в руках королева, — говорит, что должен сразу вернуться. Он ждет только вашего ответа.
— Вот как. Будем надеяться, что они окажутся более полезными, чем прочие, кому я доверяла прежде.
Ее служанка заметно напряглась, но не сказала ни слова.
— Ладно, возможно, я могу еще рассчитывать на некоторую верность, пусть даже находясь далеко. — Она сделала два больших шага и подошла к служанке на расстояние вытянутой руки. — Не забывай — между нами есть дело, которое надо уладить.
Женщина не сделала даже попытки отпрянуть. Она склонила голову и молча ждала. Не уделяя ей больше внимания, Юикала подошла к маленькому столу и опустилась на обитое подушками сиденье перед ним. Разгладив записку, она потянулась за цветным стилом. Быстро провела его кончиком по пергаменту. Когда стило касалось пергамента, на нем возникали слова, написанные черным. Затем Юикала взяла маленький ножик и изрезала пергамент на тонкие полоски. Свернув их в один узел, она бросила его служанке.
— Только в огонь и годится, — заметила она. — Пусть прогорит хорошенько. Но отдай это тому, кто ждет. Скажи, что мы укладываем вещи, чтобы выехать как можно скорее.
Когда женщина удалилась, королева откинулась на подушки. Ее губы беззвучно двигались — она считала. Хотя она смотрела в стену, перед ее взором вставала картина, которую она вызвала в своем воображении. Раз, два, три — полки, с оружием, тщательно спрятанным половиной поколения раньше. Шанк-джи выступит согласно тому плану, что они вдвоем подготовили на случай, если он не пройдет свои испытания.
ХИНККЕЛЬ-ДЖИ
Я пытался взять себя в руки. Кидаться в бушующую бурю — все равно что обнажать меч лишь для того, чтобы броситься на него, как герои прошлого, когда тех оставляла удача. Чтобы успокоить растущее нетерпение, я приказал позвать командующего Ортагу и моего брата, чьи дальние странствия по стране в бытность его охотником должны были обеспечить ему лучшее знание местности, чем у меня. Я хотел, чтобы они рассказали мне все, что им известно о Безысходной пустоши. Но хотя оба сражались с крысами и изгоями в дорожных патрулях, они мало что могли мне рассказать помимо того, что я уже знал сам.
Мы еще ждали самого сильного удара бури, размышляя, сколько продержится наше хрупкое укрытие до того, как песок сметет его и накроет нас волной. Пока что мы выжили, но больше ничего не могли сделать для того, чтобы выбраться из этой переделки невредимыми и в здравом уме. Мурри все еще спал, и я не стал беспокоить его. Мне очень хотелось услышать более подробный рассказ о том, что случилось. Этот «обжигающий свет» который, должно быть, и стал причиной перевязанной мною раны, «из песка» — что это значило? Ортага, мой брат и Джаклан, тоже укрывшийся под нашим навесом, выдвигали одну догадку за другой. Но наконец мой брат сказал:
— Они уехали в направлении Безысходной пустоши. — Он говорил медленно. — Ни один человек не вернулся, зайдя или заехав туда. Мы не можем знать, что там на самом деле.
— Мы знаем только, — сказал Ортага, — что жизнь в этой мертвой земле не будет похожа на ту, что окружает нас. Эти, большие, крысы, что так внезапно появились, должны были прийти оттуда. А еще это место злой угрозы и мрачной памяти. Все эти легенды появились после того, как закончилась та полузабытая война. Говорят, в них есть доля правды, о которой выжившие предпочли забыть.
Это были суровые слова, но и они не удержали бы меня от того, чтобы сразу же, как только утихнет буря, отправиться в эту запретную землю.
Только в конце дня ветер начал утихать. То, что буря оказалась недолгой, было милостью Высшего Духа. Мы не стали больше обмениваться догадками по поводу того, что ждет нас впереди. Но я строил планы.
Мы снова разделим силы. Те, кто отправился в путешествие по своему долгу, вернутся в Вапалу. Император я или нет, но я не оставлю попытки найти Алитту и Равингу. Возможно, Мурри, когда очнется, даст мне необходимые подсказки. Я отказывался признать, что у меня куда меньше сил и способностей, чем у него, и что у меня нет явного следа, по которому можно было идти.
В ЗАБЫТОМ ГОРОДЕ
Шанк-джи положил свою покалеченную руку на подоконник, глядя из окна на тех, кто собирался внизу. Две пленные женщины еще не сдвинулись так, чтобы он мог разглядеть больше, чем их головы. Богатое шитье дорожного плаща более хрупкой из них говорило о ее связи с одним из благородных Домов. Он наблюдал за ее столкновением со Зханом и, возможно, единственный из всех заметил, как маленькая котти за ее спиной бросилась к дверному проему одного из пустых домов, где тень поглотила ее.
Котти! Левой рукой он подергал себя за ухоженный ус. О котти было известно многое, и в первых строках списка значилась их нерушимая верность человеку, которого они выбрали. И эту, скрывшуюся в лабиринте почти заброшенного города, следует принимать в расчет.
Зхан прищелкнул пальцами, отдавая приказ, и три стражника — все крысолюди — стали подгонять женщин к ступеням, ведущим к входу в самое большое здание. Хотя толпа во дворе рассеялась, Шанк-джи остался стоять, где стоял, глядя вслед пленницам. Его мысли снова сосредоточились на главной его проблеме. Губы его дернулись, словно выговаривая некое проклятие, которое он не рискнул произнести вслух.