Год Оборотня, или Жизнь и подвиги дона Текило
Шрифт:
– Гм… «Она»? – рискнул уточнить дон Текило.
– Она, - со вздохом ответил отец Гильдебран.
– Что, правда? – не поверил авантюрист. Богатырский храп и покачивание трех монашеских голов были ему ответом. – Ну надо же… Четыре мужика – а испугались одной бабенки! нет, кто бы сказал – я бы ни в жизнь не поверил, чтобы четыре монаха, да еще секущие в магии, прятались в подвале от одной девки-оборотнихи!
– Мы не испугались, - пытаясь выглядеть солидно, ответил брат Тимофей. – Мы делегировали полномочия.
– Угу, - с чувством кивнул брат Нобель. – И мы вовсе не прячемся. У нас просто фаза Луны соответствующая…
Дон Текило захохотал. Отец Гильдебран посмотрел на него с сочувствием.
– Сын мой, я вижу, ты торопишься нас покинуть.
– Собираюсь, отче. Сейчас пойму, как я сюда забрался, и покину. Вы уж не обессудьте.
– Не буду, - согласился монах. – Ссуживать не моя специальность. Не ищи второй вход – тебя перенесло порталом. Когда хозяин Башни собирался ее покинуть, он там, - монах показал толстеньким пальчиком в потолок, - наставил разных ловушек…
– Что, и до сих пор ловушки до конца не обезврежены? – спросил дон Текило, и тут же прикусил язык. Какая грубая ошибка! Он же изображал обычного вора, а тут выдал свою подготовленность…
Монахи пропустили оговорку вора мимо ушей.
– Видишь ли, сыне, - проговорил отец Гильдебран. – После каждой попытки ограбления мы с братьями обходим ловушки и заряжаем их по новой. Так что всё еще в полной исправности.
– Угу… Ага… - принялся размышлять дон Текило. – Значит, Башню охраняете?
– Охраняем, - согласился брат Тимофей и надолго припал к сосуду с охраняемым имуществом.
– И воров ловите?
– Ловим, - кротко согласился отец Гильдебран.
Под загорелой лысинкой дона тем временем шел вычислительный процесс. Трое воров ушли в Чудурский лес, трое пытались ограбить Башню, вопрос – сколько из них остались в живых?
– А что потом с ворами делаете? – с крайне незаинтересованным видом спросил дон Текило.
– Отпускаем с миром, - ответил брат Тимофей.
– ПОКАЙСЯ!!! – сквозь сон взревел брат Томас.
– Да ты не дергайся, сыне, - успокоил вора отец Гильдебран. – Мы люди мирные, тихие. Мэтр Виг – мой давний приятель, вот и попросил нас сделать ему одолжение, посторожить его имущество, пока он в тюрьме сидит… Ах, это я уже говорил, вот дела – повторяюсь… Пить надо меньше, - сурово погрозил сам себе пальцем монах, подошел к бочонку, нацедил в кружку чего-то из благоуханного винограда, выпил, отдышался, продолжил: - Так вот. Когда портал с лестницы к нам очередного бедолагу переносит, мы с ним воспитательную беседу проводим.
– Покайся, грешник! – с улыбкой невинного младенца предложил спящий брат.
– И предлагаем выбор: осознать неправедность своей жизни, или вернуться к ней.
– Конечно, вернуться! – не мешкая, выбрал дон Текило.
– Да не к ней, - пояснил брат Тимофей для особо иберрских донов. Показал пальцем в потолок, - а к Ней!
Спустя долгих пять минут до вора дошло.
– А-аа! Вы об оборотнихе…
– Она хорошая девочка, - милосердно объяснил отец Гильдебран. – Увлекающаяся натура, но в юном возрасте мы все были такими.
– Это несправедливо! – возмутился брат Нобель.
– Зато очень действенно, - возразил отец Гильдебран. И повернулся к дону Текило. – Подумай, сын мой. Подумай, чего желает твоя душа – спокойного размышления о природе сущего, раскаяния и открытия нового пути, или же ты хочешь встретиться с оборотнем, с ее острыми клыками, стальными когтями, звериной жаждой крови, с манией убийства и душегубства…
Отец Гильдебран, тряся пухленькими красными щеками, живописал страсти и ужасы встречи с разъяренным оборотнем, брат Тимофей время от времени подсказывал, что отче пропустил, а брат Нобель, перебирая четки, добавлял, что еще забыли его собратья по вере.
Рассказы монахов леденили кровь, но…
Всегда, рано или поздно, возникает это самое «Но». И в каждой из многочисленных историй дона Текило оно встречалось не раз и не два.
Дон Текило самым благородным образом пропустил мимо ушей чужие словеса, дождался, когда монахи выдохнутся, повествуя об ужасах, которые ждут иберрца по возвращении в Башню, и вежливо уточнил:
– Но вы уверены, что оборотень «она», а не «он»?
– Обижаешь, - хором ответили братья, и даже Томас проснулся, чтобы выразить свое возмущение. Они, конечно, монахи – но не настолько!
– Тогда вопрос решен. Возвращайте меня обратно.
– Сыне, - осторожно уточнил отец Гильдебран. – Ты уверен?
– Уверен, уверен, - потирая руки, ответил дон Текило.
– Ну, тогда… как скажешь, - ответил отец Гильдебран, засучил рукава рясы и принялся сплетать заклинание.
– Мы помолимся за тебя, - пообещал брат Тимофей. Нобель смахнул с кончика носа предательскую слезу, брат Томас пододвинул поближе бочонок и предложил начинать тризну.
Спустя минуту дон Текило уже не было в винном погребе.
Брат Нобель вздохнул.
– А может быть… - неуверенно начал он, но отец Гильдебран сделал отрицающий жест.
– Что ты, сыне! Такого исправлять – только портить!
– И все равно это слишком жестоко, - возмутился брат Нобель. Повинуясь его настроению, магический поток трансформировал рясу монаха в блестящие доспехи, белый магический луч засиял в руках подобно мечу. – Надо было его предупредить.
– Жизнь несправедлива, - покачал головой отец Гильдебран.
– Но пока она продолжается, - добавил брат Тимофей, - можно выпить!