Год Принцессы Букашки
Шрифт:
4
Некоторое время все молчали, потом Салатный сказал:
— Я все тебе, заяц, прощаю. За то, что ты такой талантливый. Ты просто гений.
— Да, ладно, — смутился тот. — Ничего особенного. Даже у тебя, наверное, почти не хуже.
— Да уж наверное, — усмехнулся Салатный. — Только я про другое написал. Просто, чтобы радостно было, и микробы испугались бы. Вот, — и он запел, подскакивая в такт:
Как по облаку, по тучке Прыгали собаки — Кнопки, Шарики— Хи-хи-хи, хо-хо-хо! — засмеялись ослик с гусеницей. — Молодец, Салатный!
— Ну, ничего, ничего, — сказал Сиреневый сдержанно. — Только на мое похоже. Просто вместо микробины у тебя раки, вместо Букашки — тучка, а вместо меня — собаки. Это что, метафора?
— Сам ты метафора! — обиделся Салатный.
— От метафоры слышу! — парировал Сиреневый.
Тут резкий каркающий хохот вперемешку с хитрым помявкиванием послышались со стороны окна. Игрушки обернулись. В форточке, нахохлившись, сидел ворон, а рядом с ним примостился рыжий кот.
— Вы участвуете в конкурсе? — уточнил Сиреневый.
— Всенепременно!!! — воскликнул ворон.
— Может, ты уже и написал что-нибудь? Может, споешь?
— Не вопр-р-рос! Только у меня — р-рэп. Мне кор-р-ршун в детстве на ухо наступил.
— Ну, пой хотя бы рэп, — махнул лапкой Салатный. — Мы теперь уже передоговорились, — покосился он на Сиреневого. — Можно даже не песенку, а что угодно другое — хоть стишок, хоть сказку… Хоть сплясать.
Ворон кивнул, качнулся на перекладине рамы и, размахивая крыльями, принялся декламировать:
Этот двор — мой двор, Я в нем — черный царь! Не пройдет тут вор И другая тварь! Эй ты, братец, стой! Не микроб ли ты? Неопрятный, злой, Всюду грязь — следы!.. И скажу я: «Кар-р!» (И это не ложь!) «Вон! Кончай базар! И Букаш не трожь!»— Кар-р!!! — закончил Ворон грозно, потом остановился, сложил крылья, огляделся и тихо добавил: — Извините, если кого обидел.
— Класс! Класс! — закричали игрушки-зверушки. — Никого ты не обидел, не беспокойся, мы же не микробы!
— Ну, кто следующий? — огляделся Сиреневый.
— Давайте, я, — сказала гусеница. — А-то у меня что-то… Не фонтан…
— Я точно не буду, — пробасил ослик. — Хоть у меня лучше всех… Но я тоже последним петь не хочу.
— Ладно, странные вы создания, — сказал котик. — Так и быть, мур, я буду последний.
— Кхе-кхе, — сказала гусеница. Тогда слушайте.
Она кругами забегала по комнате и стала приплясывать, тоненько напевая со своим картавим акцентом:
Я себе жила-была И нигде я не была, Вот так-так, вот так-так, Как-то было все не так! Но купили вдруг меня Как-то раз средь бела дня, Ай-люли, ай-люли, Меня в сумке принесли! И теперь я вся вот тут, Где игрушки все живут, Труля-ля, труля-ля, Мы теперь одна семья!— Вот, — гусеница остановилась, присела, и ее синие рожки печально опустились. — Смеяться будете?
— Да ни за что! — сказал Сиреневый. — Мы над друзьями не смеемся. А стихи и песни я тебя научу писать.
— Ты не слишком-то задавайся, — осадил его Салатный.
— Да? — воскликнул Сиреневый. — А кто говорил, что я — гений?!
— Я пошутил, — сказал Салатный.
— Да-а?! — возмутился Сиреневый. Но его перебили:
— Кхе-кхе, — сказала ослик. — А можно и мне, так сказать, кхе-кхе…
— Спеть? — уточнил Сиреневый.
— Да. Вот именно. Только я недосочинил еще чуть-чуть.
— Ладно, пой, — сказал Салатный, и остальные согласно промолчали.
— Ага, — сказал Ослик. — Ну, ладно. Ну, слушайте. Посвящается Букашке.
И он запел красивым сочным голосом:
Я встретил вас, и всё былое В отжи-ившем сердце ожило, Я вспомнил вре-емя, время золотое…Он остановился и сказал:
— Пока всё.
— Где-то я уже это слышал, — сморщил лоб Сиреневый.
— Ну, конечно, — отозвался Ослик. — Это известный романс. Я только последнюю строчку решил свою дописать. А что, нельзя?
— Ну, наверное, можно, — пожал плечами Сиреневый. — И какая последняя строчка?
— Я еще не придумал, — признался Ослик. — Я же сказал, что недосочинил.
— Да-а… — протянул Сиреневый.
— Я потом досочиню, — заверил Ослик.
— Так конкурс-то уже закончится, — заметил Салатный.
— Ну, и ладно, — сказал Ослик. — Я и не претендую на первое место. Пусть теперь кот поёт. Он один остался.
Котишка не заставил себя долго ждать, соскочил с форточки на подоконник, потом на пол, грациозно прошелся по комнате, остановился и сказал:
— Чтобы песня получилась хорошей, вы будете мне подпевать.
— Но мы же ее не знаем! — загалдели игрушки.
— И не надо. Вам нужно будет только повторять последние строчки, начиная со слов «и я».
— И я, — повторил осел. — И-я! Мне нравится.