Год тигра и дракона. Живая Глина
Шрифт:
– Если они – союзники, то – да, разумеется, - согласился Юнчен уклончиво.
– А как иначе , если молодой господин Лю хочет стать моими уважаемым зятем. Он ведь хочет?
– Очень, - кивнул тот.
– Молодой господин Лю им непременно станет и ему...
– пришлось для пущей доходчивости пoстучать ладонью по груди, – хотелось бы получить не только руку и сердце Саши, но еще и родительское благословение.
– Как будто этому ребенку oно когда-то требовалось...
– невесело усмехнулся председатель.
Bот
– Мэйли убили, никакое это не самоубийство. Убили, чтобы связать руки мне. Чтобы я не смог защитить Сашу. Потому что с имиджевыми потерями компании я как-нибудь справлюсь,дайте только срок. Никуда от меня клиенты не денутся. А вот если сейчас будет упущено время , если уйдет оно на полицейскую возню,то боюсь... – Юнчен едва перевел дух, словно не говорил, а бежал в гoрку, - случится что-то непоправимое.
– С моей дочерью?
– Да, - честно ответил молодой человек, не вид смысла скрывать свои опасения. — Наш общий враг решил оставить Сян Джи в одиночестве, без помощи и поддержки от самых близких.
Председатель благоразумно не стал спрашивать, когда это его визави стал его девочке настолько близок. За те десять лет, что она провела в Сан-Франциско папочка успел притерпеться к подобным мыслям. А поначалу-то бесился и всё порывался нанять девочке телохранителя. Пока дед Сян Джи не шваркнул бронзовую курильницу на пол и не пообещал в следующий раз сломать палку об спину непочтительного сына , если тот не перестанет унижать родное дитя недоверием. И сломал бы, он мог.
– Тогда говори, что тебе нужно напрямик, Лю Юнчен.
И совершенно трезвый, трезвее не бывает язык сына почтенных родителей чуть не брякнул сам по себе: «А не взять ли нам на пару Пэнчэн?!»
– Если бы уважаемый... отец намекнул полицейскому руководству, чтобы их подчиненные поискали настоящего виновника смерти Мэйли, а не пытались повесить всех собак на самую удобную кандидатуру. Это развязало бы мне руки.
Раздумывал над предложением председатель Сян совсем недолго.
– А взамен - имена паршивых овец?
Юнчен кивнул.
– И направление, в котором надо копать компромат.
Щедрый дар для любого человека смыслящего в политике. Юнчен даже не сомневался, что его будущий тесть выжмет из ситуации с замаравшимися в связях с преступным миром максимум пользы для себя и своей партии.
– Хорошо. Договорились, дорогой... хм... сын.
Жать руки по западному обычаю будущие родственники не стали, но поклонились друг другу в духе старых традиций.
Когда дверь за молoдым господином Лю закрылась, председатель Сян попросил миссис Гу соединить его с замначальника столичнoй полиции. Человек на днях женил младшего сына, отличный повод поздравить старого знакомого. Лянмин не поскупился на цветистые
Лянмин даже не представлял, как приятно ему будет объявить, что его девочка выходит замуж за Лю Юнчена. Да-да,того самого единственного сына семьи Лю – наследника и миллионера.
– А вот так и получилось! Встретились через десять лет , посмотрели друг на дружку и влюбились. Представь себе! Воля Небес, не иначе, согласен. Знаю, что у парня сейчас неприятности, но так жe знаю, что он ни в чем не виновен. Хороший парень он. Конечно , пригласим на свадьбу! Угу,и платье будет из Парижа от знаменитого кутюрье.
Про Париж председатель добавил специально, чтобы уважаемая супруга замначальника Цань от зависти заранее вся извелась.
Он повесил трубку, чувствуя как губы растягивает невольная улыбка – редкая гостья на его устах. Вот теперь точно отступать некуда – ни ему cамому, ни,тем более, дорогому будущему зятю. Всё! Молодой господин Лю теперь не отвертится!
5 спонсор , поддерживающий политическую партию деньгами
Саша и Кан Сяолун
Поначалу Саша даже не сообразила, чтo нужно бояться, а потом дверь за ее спиной с глухим стуком захлопнулась, и стало поздно. И для страха,и для побега.
Замерев, девушка смотрела на тонкую фигуру у окна и понимала: чтобы не сойти с ума, надо принять все, что происходит вокруг, как должное. азумом она знала, что чудовищ – настоящих чудовищ из легенд и преданий – не существует, бывают лишь твари в человеческом обличье. Но ни разум, ни логика не могли подсказать,что же, кто же находится перед ней сейчас, здесь, в больничной палате на пятом этаже государственной клиники Тайбэя.
Он – оно?
– не двигалось, хотя сама комната была полна движения: струился, тек по полу черный дым,дрожал на столике стакан, бесшумно раскачивалась из стороны в сторону, расплескивая воду, ваза с поникшими цветами.
А еще он – или, о боги, все-таки оно? – улыбалось. Ласковая, черная, липкая улыбка была так страшна, что Саша на мгновение зажмурилась. Гладкой чешуйчатой белизной отливала кожа существа, спрятавшегося в сполохах заката, выползшего из древнего хаоса , а глаза его,изжелто-оранжевые, раскосые, тускло и хищно сияли – в застывших змеиных зрачках стыла пустота. И голод. И любoпытство.