Год в Касабланке
Шрифт:
Хамза стоял, наклонившись в грязи, в дальнем конце сада. Он размешивал песок с цементом. Осман стоял рядом с ним, держа зонтик над своим товарищем и над мешком со стройматериалами. Я подошел и поинтересовался, чем они заняты.
— Это сюрприз, — скромно сказал Хамза.
Рабочие сидели в доме на полу и ели кускус.
Увидев меня, прораб поднялся, подошел ко мне неуверенной походкой и облобызал меня в обе щеки.
— Вы — хороший человек, — сказал он, целуя меня снова.
Я поблагодарил его за комплимент.
—
Я снова поблагодарил его.
— Пусть ваши ноги всегда ступают по розовым лепесткам!
Он шагнул вперед, намереваясь в очередной раз поцеловать меня. Я закрыл щеки руками и прищурился.
— Что вам от меня нужно? — спросил я подозрительно.
Прораб стянул с головы свою твидовую кепку и прижал ее к груди.
— Мы хотим понравиться вам, — сказал он.
В полдень человек, говоривший с американским акцентом, позвонил снова. Он объяснил, что пьяный водитель врезался в его автомобиль, когда он ехал на встречу со мной.
— Вы не ранены?
— Меня в этот момент в машине не было.
— А-а, — произнес я несколько озадаченно.
Мы договорились встретиться в той же самой гостинице ранним вечером. И опять я прождал претендента целых полчаса, а он опять не явился. Я разразился проклятьями в его адрес, поскольку впустую потратил время, и поплелся по грязи обратно домой.
Уже стемнело, но Хамза все еще работал в дальнем конце сада. Из-за продолжительного дождя земля превратилась в глубокую, цвета охры грязь. Одежда Хамзы была вся измазана этой грязью, но он не обращал на это внимания. Он мастерил что-то походившее на секцию большой бетонной трубы. Труба была вкопана в землю. Сверху на нее был установлен самодельный поворотный механизм с резиновым ведерком.
— Это колодец, — пояснил сторож.
Я заглянул вниз.
— Но в нем нет воды. И он совсем мелкий.
Хамза отмел все мои сомнения разом, заявив:
— Это колодец для джиннов.
Я уже собрался лечь в кровать, когда мне снова позвонил кандидат на должность помощника. Мне захотелось ответить ему что-нибудь грубое и бросить трубку, но прежде, чем я успел сказать слово, он спросил наш адрес, заверив:
— Я буду у вас через десять минут.
— Боюсь, вам не найти наш дом. Мы живем в центре трущоб.
Ровно через десять минут раздался стук в дверь. Кандидат молча зашел в дом и пожал мне руку. При этом он упорно отводил взгляд в сторону. Его звали Камаль Бенабдулла. Это был стройный, лысеющий молодой человек, как он сам сказал, двадцати пяти лет. Хотя выглядел он, по крайней мере лет на десять старше. Я рассмотрел претендента как следует: глубоко посаженные холодные глаза, вытянутое лицо, тонкие симметричные усики. Мы уселись в гостиной на пластиковые садовые стулья и молча слушали шум дождя. Я ждал от него извинений, но не дождался.
— У нас здесь в разгаре строительные работы, — пояснил я, показывая на царивший вокруг беспорядок.
Камаль осмотрел сначала стены, а потом мешки с цементом и заявил:
— Цемент выбрали абсолютно неподходящий. Смотрите, как бы потом потолок не обвалился.
— Он уже обвалился.
Я не стал требовать у Камаля родословную. Вместо этого я попросил его рассказать о своей жизни.
— Родом я из небольшого городка на востоке Марокко, — начал он неспешно. — Но вырос в Касабланке. Семь лет прожил в Штатах, в основном в Атланте и Нью-Йорке. Я сменил тысячу всевозможных занятий. Думал, что домой никогда больше не вернусь.
— А почему все-таки вернулись?
— Обстоятельства. — Камаль облизнул губы кончиком языка. — Никогда не знаешь, что жизнь тебе приготовила.
Глава 7
Армия овец, ведомая львом, разобьет армию львов, ведомую овцой.
Банда распоясавшихся подростков начала безобразничать в бидонвиле.Они отбирали у маленьких ребятишек самодельные игрушки, бросали камни в хромых собак, тыкали острыми палками в ослов и толкали пожилых женщин, шедших с тяжелыми ведрами от общественного колодца. Школьная учительница пригрозила, что, попадись негодяи ей, она отлупит их оранжевым шлангом.
Морщинистый имам постучал тыльными сторонами ладоней друг о друга.
— Если я поймаю их, — сказал он, — я повешу мерзавцев за уши.
Поскольку Камаль был единственным претендентом, то я принял его на работу. С самого начала у меня возникло ощущение, что у этого человека сзади на шее была невидимая татуировка с указанием срока годности. Я не рассчитывал, что он пробудет со мной долго. После неудачи с Зохрой, слушавшей советы таинственной Амины, особо обольщаться не приходилось.
На мое удивление, с самого первого дня Камаль показал себя пунктуальным работником. Он прибыл в дом в темно-сером деловом костюме, на его левом запястье были зачем-то привязаны большие итальянские очки для подводного плавания. Губы Камаля были постоянно сжаты. На любой мой вопрос он отвечал, предварительно все как следует обдумав, после чего снова умолкал. Казалось, что новый помощник не любит пустой болтовни. Когда перед ним ставили задачу, он полностью отдавался ее решению. И я решил, что передо мной нелюдим, которому слишком много всего довелось увидеть в жизни.
Я отдал Камалю множество приказаний.
— Сад нужно опылить от насекомых. Вон тот старый ветряк за колодцем нужно будет разобрать, а дрова, сваленные в огороде, перенести в другое место.
Камаль ничего не записывал. Он следовал за мной, не открывая рта, держа руки за спиной.
— Что еще? — внезапно спросил он.
— Ну, дел целая куча, — сказал я. — Для начала нужно купить ванну и спутниковую антенну, и найдите кого-нибудь исправить бассейн. А еще нужно поставить там защитные поручни, купить огнетушители и починить окна.