Год Ворона
Шрифт:
Делая вид, что слушает монотонные и удушливые, как мормонская проповедь, вопросы своего спутника, Опоссум внимательно огляделся по сторонам, кожей впитывая малейшее шевеление. Тихо. Можно работать. Решение положить мальчишку в яму, на дне которой спрятана бомба, было лишь на первый взгляд непродуманным. Если верить предварительным данным - длина контейнера около тридцати футов, так что места внизу будет достаточно. Тело не придется никуда относить, что резко уменьшает шансы на случайных свидетелей. Ну и, в крайнем случае, если его найдут, то никому не придет в голову копать глубже, что на несколько дней станет дополнительным обеспечением безопасности...
Привычное ощущение
Странное дело, подумал Опоссум. Всего на четверть ниггер, а воняет, как от стаи нигерийцев. Или тут еще добавляется еврейская составляющая? В Питтсбурге, где он вырос, русские эмигранты добрососедски уживались с англосаксами, при этом все они дружно ненавидели негров, латиносов и евреев.
Луна вышла из-за тучи и осветила поляну неживым, будто украденным у солнца, светом. У Опоссума была давняя привычка перед самым началом операции рассуждать на отвлеченные темы, это помогало резко сконцентрироваться в нужный момент. Как можно любить ночь и ненавидеть Луну? Но ворованный свет полезен - не надо пользоваться фонарем. Хоть тяжелый, надежный "Магалайт" и лежит в рюкзаке, лучше обойтись без него ...
* * *
Я, конечно, не старший лейтенант Таманцев по прозвищу Скорохват, описанный Богомоловым. И наказывать за то, что не взял живыми диверсантов, меня не будут. Но смерть одного из этих в мои планы не входит. Если среди товарищей согласья нет, то один про другого может много интересного рассказать. А такого внимательного и благодарного слушателя, как я, им еще поискать.
Отцовский ПСМ без глушителя и не взведен. Лязг затвора разнесется по всей поляне, а взводить медленно и печально - нет времени. Зато есть два ножа. Достаю левый. Метание - пошлость и понты для всяческих "выживальщиков" и диванных боевиков. Убить одетого человека таким образом практически невозможно. Но убивать я и не рассчитываю. Отвлечь, не более.
Примериваюсь.
Свист растревоженного воздуха, хлопок выстрела, два синхронных вскрика.
– What are you doing, Ivan?
– верещит, кувыркнувшись в сторону, Ушастый.
– Fuuuck!
– глухо рычит Стрелок.
А я молчу. Потому что уже бегу. Пять шагов - это меньше секунды. Стрелок и сообразить ничего не успевает, как я с разгону сбиваю его с ног. Падаем. Я сверху. Ебашу головой в лицо, что кажется сплошным зеленым пятном. Бля! Забытый ноктовизор врезается врагу куда-то чуть выше лба, но и мне достается от проклятого прибора, по физиономии течет кровь. Но противник вырубаться и не собирается. Жилистый, скотина, ебать тебя в дышло, сучонок! Тянет, падла, руки, что-то рычит. На одной ноте, неразборчиво, но злобно. Не успеваю сгруппироваться, как в ухо прилетает удар. Звезды вспыхивают перед глазами. Стрелок вскакивает, отбрасывая меня, как щенка. Пытается принять какую-то хитрую стойку. Где его ствол?!
Левой рукой сбрасываю расхераченный ноктовизор. Обратным движением выдергиваю из "Скарабея" лопатку. Прямо как есть, в чехле. Вот уж где тонкость брезента пригодится! Перекидываю в правую руку и очень нехорошо улыбаюсь. Ну что, сука, рискнешь?!
Вражина точно не герой фильмов про Шао-Линь, не рискует. Скалится в ответ и вытаскивает нож. В лунном свете лезвие - как на витрине. Ка-Бар, что ли? Не ожидал такого, не ожидал... На вид ведь - сурьезный мущщина, а таскает точеный лом, хороший разве только пиаром. Ну что же, должно было
Тем не менее, кидается на меня вражина серьезно и грамотно, ножом особо не машет, работает не на эффект, а на поражение. Не мудрствуя, действую по простой и надежной схеме: отступаю на пол-шага. Удар американской железки проходит в пяти сантиметрах от корпуса. А вот любовно заточенная лопасть моей МПЛки попадает точно по руке. Мерзкий хруст отзывается в сердце всплеском нескрываемой радости - кость сломана, зуб даю! Не свой, вражий, конечно... Упиваюсь триумфом - любимое пырялово Корпуса Морской Пехоты США выпадает из руки противника и летит куда-то под ноги. Враг запоздало взвывает. И прыгает на меня всем корпусом, да так споро, будто не ему только что руку изувечили.
Весу в нем поболее, с ног надеется сбить. Это в его положении самое грамотное решение. Но не в моем случае - все-таки такие травмы даром не проходят, и двигается он теперь заметно медленнее. Снова отшагиваю и провожу отработанный контрудар. На этот раз мой "Коминтерн" врубается ему в плечо. Но инерцию никто не отменял, а разница в весе решает многое. Трижды раненый супостат врезается всей тушкой. Падаем оба, а лопатка-выручалочка улетает в кусты.
Враг наваливается. Неловко, но сильно бьет левой, дважды подряд. Первый раз промахивается, второй попадает. Закрываюсь от следующего удара, свободной рукой выдергиваю финку из набедренного кармана. Бью. Замахиваться неудобно, но для такого ножа много силы не надо, клинок входит по рукоять. Раз, другой! Тут уж не до жиру, больше дырок - меньше бед! На руку плещет горячим. Третий удар приходится то ли в почку, то ли в селезенку. Враг хрипит, изо рта течет кровь. Тело выгибается дугой, обмякнув, падает на меня, будто надеясь задушить.
Ну что, в финальном поединке, как говорится, в бою против рыцаря плаща и кинжала представитель команды русинского базара одержал убедительную победу. И очко проигравшего переходит в зрительный зал! Правда, досталась победа недешево - силы почти на исходе. Сваливаю обмякшее тело, кое-как встаю на четвереньки. Трясу звенящей головой - неплохо зарядил все же, пидорас нерусский!
Чтобы снять мандраж, представляю себе, как выгляжу со стороны - ободранный, трясущийся и весь в крови. Давлю нервный смех, больше схожий с дурацким хихиканьем. "Дрищет, дрищет на погосте краснорожий вурдалак!". Так, шевелиться уже могу, адреналиновая дрожь из рук частично ушла. Самое время законтролить товарища - человек, как показывает богатый опыт всемирной истории войн, тварь иногда феноменально живучая ...
Подползаю. Свежеубиенный не дергается. Как упал, так и лежит. Ресницы застыли, стало быть, не притворяется. Да и как тут притворишься, с открытыми стекленеющими глазами ... Но хрен их, командосов, знает, на дворе двадцать первый век, может, у них специальные линзы в глазах... Одной рукой упираю финку ему в кадык, другой щупаю пульс на шее. Вот теперь, товарищи дорогие, можно чуть-чуть расслабиться. Этот котенок больше ссать точно не будет ...
А где, кстати, второй!? Ага, вон в стороне подскуливает. Сдергиваю с себя футболку, вытираю лицо. Наскоро охлопываю тело. Интересностей - множество. Но с ними потом разберемся. Откладываю в сторону. Успеется еще рассмотреть, кого уконтрапупил. Нож, который я метал, в теле не обнаружен. Возможно, неглубоко вошел и вывалился, но, скорее всего, вообще стукнул цель рукояткой. Мы не в кино, бывает. Главную задачу он выполнил, обеспечил пять жизненно важных секунд... Зато нахожу пистолет. Он валяется в паре метрах от тела прежнего хозяина.