Год зеро
Шрифт:
Они все пустовали, кроме одного. На нем извивался человек, словно устраиваясь поудобнее, а на самом деле он корчился от боли. Веревочные петли для рук и ног на кресте отсутствовали. Это был не кающийся. К дереву его приколотили гвоздями.
— Иззи… — выдохнул Натан Ли.
В комнате стало еще тише. Люди не в силах были оторвать глаз от чудовищного представления. Зарыдала женщина. Седовласый священник перекрестился.
— Звери, — прошипел цитолог из лаборатории Миранды.
— Окс, — произнес кто-то.
Женщина
— Не понимаю. Он что, готовит почву для Мессии или возомнил таковым себя? Разыгрывает распятие. Но на кресте не он. Карая других, он передает силу Мессии своей жертве. Разве не так? Христианин, ненавидящий себя… Но…
Ее бормотание угасло.
— Они скоро двинутся, — сказал Натан Ли. — Сюда.
— Насколько скоро? — спросил цитолог. — Откуда вы знаете?
— Из истории, — ответил Натан Ли. — Окс всегда был рабом классики.
— «Классики», — недовольно проворчал генерал. — И что это значит?
— Труд Плутарха о восстании Спартака, — пояснил Натан Ли. — Спартак приказал распять вражеского солдата в центре лагеря, чтобы видели все его сторонники. И неделю не давал ему умереть.
— Мнимые параллели, — возразила леди из ФБР. — История Спартака если и подскажет нам мотивацию Окса, то уж никак не выбор им срока. Это чистой воды акт терроризма. Он не дает нам никакой информации о том, когда они пойдут на штурм города.
— Вот только Спартак не использовал распятия для запугивания своих врагов, — сказал Натан Ли. — И Окс, по-моему, поступает так же. Это скорее для его последователей, чем для нас.
Все внимательно слушали. Натан Ли продолжал:
— «Закаляются». Словечко из лексикона Окса. Спартак демонстрацией казни готовил свою армию. Неделю его послание было у них перед глазами: рожденные в муках через страдания обретут свободу.
— Я по-прежнему не понимаю…
— Спартак ждал смерти пленника, — закончил рассказ Натан Ли. — И неделю спустя его армия была готова.
Несколько мгновений все глаза смотрели только на Иззи. Он казался совсем маленьким на фоне неба. Таким беззащитным. Как крохотный островок.
— Идем со мной, — сказал Натан Ли.
Было около полуночи. Больше они ничего не могли сделать. Распятый перешел под наблюдение медицинских экспертов, ломавших голову, сколько продержится Иззи; зануд-оптиков, бившихся над просветлением тусклой картинки; метеорологов, предсказывающих наступление холодного фронта; инженеров спутниковой связи, которые пытались засечь его тепловую сигнатуру среди миллиона других. Существование Иззи вдруг стало для всех вопросом жизни и смерти.
Миранда вышла за Натаном Ли из комнаты заседаний на улицу. Она была слишком взвинчена, чтобы возвращаться домой. Натан Ли сомневался, что в эту ночь многие заснут. Они направились в «Альфу», перейдя через мост под куполом стылых созвездий. Луны не было, лишь мерцание ко всему безучастных звезд. Хорошо, что не дул ветер: Иззи приколотили обнаженным. Натан Ли никак не мог прийти в себя.
Они быстро шли по холоду. Здание встретило их теплом. На лифте они спустились к кабинету Миранды. У стены лежал матрас — для ее ночных бдений. Миранда рухнула в кресло.
Натан Ли подошел к окну, выходящему на инкубатор капсул. Голубоватый свет заливал помещение. Бусинки тропической влаги искрились в дальнем углу окна. Он прижал палец к стеклу. Было такое чувство, будто целую вечность он стоит вот так, глядя то на один мир, то на другой, не зная наверняка, в каком из них он сейчас.
— Миранда, — заговорил Натан Ли. — Нам надо уходить.
Он видел ее в отражении на стекле. Она даже не шевельнулась. Он подошел и взял ее холодные ладони в свои. Ее глаза казались опустошенными.
— Я могу вывести тебя отсюда, — сказал Натан Ли. — Мы перевалим через гору. Еще есть время.
Неожиданно Миранда улыбнулась.
— В Париж?
— Куда-нибудь.
Она коснулась его лица.
— А что потом?
Весь вечер он наблюдал за мужчинами и женщинами, пытающимися смириться с угрозой вторжения. Как по команде, встали и покинули зал генералы — отправились разрабатывать собственную стратегию. Все остальные задержались, чтобы прикинуть, какие у них есть возможности и варианты. Они обвиняли друг друга, разрушая надежды, выплескивая дикие идеи. Под конец сами себя утомили. И все это время Миранда председательствовала, пытаясь справиться со всеобщим замешательством. На своем холме их загнали в ловушку. Неясным оставалось, как долго продержится Иззи и когда настанет конец.
— Три года, — сказал он ей. — «Серум-III». Сделай нам этот подарок — тебе и мне.
Ее улыбка угасла.
— Мы уже говорили об этом. Без города нет надежды. Здесь все…
— Время вышло, Миранда. Твой отец опоздал с подземным царством. Ты не поспела со своим волшебством. Чума пришла. Подумай теперь о нас с тобой.
— Я думаю, — тихо сказала она.
— Тогда оставь попытки спасти мир.
— «Оставь»? — спокойно спросила она. — Мы не можем себе такого позволить. Ведь этому учил меня ты. Никогда не сдаваться.
— Все кончено, — сказал он.
— Не все, — ответила она, и это не было упрямством. Вернулась ее загадочная улыбка. — По существу, осталось только протянуть руку.
— Все мечтаешь.
Он отстранился от ее рук.
— Мечтаю.
— О чем ты грезишь? — Он показал на лабораторные приборы внизу. — О колбах и пробирках?
— О джунглях, — тихо ответила она. — Бегать по тропическому лесу, искать ребятишек, выкрикивая их имена. И находить их. Они будут появляться из-за стволов деревьев.