Год зеро
Шрифт:
— Вы бросили его, — сказал он. — В горах.
Окс подошел к монитору поближе. Натан Ли сидел будто в ожидании автобуса.
— Но как он выбрался? — пробормотал себе под нос Окс. — И как попал сюда?
— Он сказал, что пришел за дочерью, — подал голос капитан.
— Ее здесь нет.
— А где она?
Миранда была рада, что с ней капитан. Он подводил к самой сути проблемы. В ветвях действительно нашли седельные сумки. Теперь их частью сделки было передать этому человеку дочь или сведения о ней. Но Окс был слишком умен… или напуган.
— Он умер, — заявил Окс. — Так ему и передайте. Мы сказали ей, что он умер.
— А вы сами сообщите ему об этом, — предложил капитан.
У него было единственное средство воздействия — угроза.
— Я туда не пойду.
Вот и все. Заставить Окса говорить они не могли. А у Миранды не хватило духу бросить Окса в одну камеру с его врагом. Окс медленно всплывал из омута замешательства, начиная постигать их уловки.
— И это все? — спросил он. — Больше у вас ничего нет?
Он нагнулся и провел большим пальцем по лицу Натана Ли на экране.
— Я оставлю его у себя, — неожиданно сказала Миранда.
Капитан посмотрел на нее.
— Не получится, — с высокомерным презрением сказал Окс. — Совет бросит его на растерзание собакам.
Советом был Кавендиш.
— Ценный кадр, — придумывала она на ходу. — Останки по проекту «Год зеро». Голгофа. Судебная генетика.
И тут ее осенило. Нужно установить границу дозволенного. Возможно, ей и не удастся отвоевать всю территорию, захваченную Кавендишем, но надо хотя бы укрепить свой безопасный мирок, который она создает здесь. Необходим охранник. Такой, что будет вселять страх в ее врагов, по крайней мере держать в узде этого головореза. С Натаном Ли Свифтом у нее под боком Окс дважды подумает, прежде чем сунуться сюда. Больше никаких набегов, решила она. Пора кончать с этим террором. Она попросит отца упрочить ее мирок. Черт бы побрал Кавендиша!
— Мне, во всяком случае, здесь все ясно, — сказала она Оксу.
— Ну, это мы еще посмотрим, — ответил он.
И тут Миранда сделала то, чего никогда прежде себе не позволяла, — ударила Окса по лицу. Пощечина вышла так себе, но Окс был в шоке. Он заморгал. И все понял.
— Посмотрим, — сказала она ему.
18
МИССИЯ
Последние дни июля
— Я не ребенок, — предупредила его Миранда. — Знаю, что у вас на уме. Оставьте эти мысли при себе.
Они вынырнули из лабиринта подвалов «Альфы». Было типичное для Нью-Мексико утро: синее небо, желтое солнце. Какая странная девушка, думал Натан Ли. Она шла быстро, размашистым шагом, и он чувствовал себя медлительным. Приходилось поторапливаться, чтобы не отстать.
На склоне холма было тесно: здания, трейлеры, даже большой красно-белый шатер цирка с потускневшей надписью «Барнум и Бейли». Перед шатром стоял указатель с табличкой: «Центр нелинейных исследований». На другой значилось: «Уравнение состояния».
«Господи, куда я попал?» — мелькнуло у него в голове.
Миранда напоминала ему невесту фермера-скотовода из какого-нибудь старого малобюджетного фильма: высокая, худенькая, в джинсах и клетчатой рубашке. «Конский хвост» продет сквозь отверстие в бейсболке с надписью над козырьком «Лаборатория Джексон. О мышах и людях» [52] . Ее глаза волновали Натана Ли. Они были зелеными, как морской лед.
Их обогнали электрические гольф-мобили. Студенческие типажи — амазонки в открытых лифчиках, бородатые юные гении, широкозадые умники — проносились на электроскутерах, роликовых коньках и велосипедах. Они шагали мимо зданий с экзотическими названиями: «Плазма», «Теория», «Главный патоген», «Прионы», «Функция печени». Натан Ли показал на «Теоретическую биологию».
52
«О мышах и людях» — повесть Джона Стейнбека, опубликованная в 1937 году, рассказывающая трагическую историю двух работяг во время Великой депрессии в Калифорнии и касающаяся таких понятий, как мечты, вина и сочувствие. (Прим. перев.)
— Ваши драконы и морские чудища?
Миранда удивилась. Затем поняла: шутка. Прошли дальше.
«Это не здесь», — подумал он.
— Хотите поквитаться с Оксом? — спросила она. — Забудьте о нем. Он часть режима. Зарубите это себе на носу. Пока вы в безопасности. Могу дать вам допуск в мою техническую зону. Вам предоставят еду и жилье. Но в Южный сектор доступа не будет. Войдете туда, а выйти никогда не сможете.
«Южный сектор». Он запомнил. Родной дом Окса.
Она так и шла на шаг впереди него. И догнать ее, похоже, не удастся. Знаки биологической опасности попадались на глаза повсюду и казались частью ландшафта. Местные художники модифицировали зловещий трехлепестковый «цветок» в красивые арабески и безобидные граффити. Предостережения обратились в украшения, риск стал частью их жизни.
— Куда мы? — спросил он.
— Обедать. Вы словно сошли с плаката, пропагандирующего йогу.
— Мне надо поговорить с ним, — сказал он.
— Об этом я и толкую: не вздумайте.
— Тогда можно смело уходить отсюда.
Натан Ли прощупывал границы. Ее, свои — он точно не знал.
— Можно, — ответила она. — Но лучше немного подождать.
Ее «конский хвост» подпрыгивал в такт шагам и мел по плечам.
— Чего ради время терять?
Миранда остановилась. Он уклонялся от столкновения. Она показала на широкое приземистое здание:
— «Нирвана». Один из наших суперкомпьютеров. В прежние времена хранил базу данных ВИЧ. Сейчас мы запустили на нем программу с информацией о вирусе Корфу. Моя б воля, у нас и сейчас был бы «Блю маунтин». Но Кавендиш забрал его к себе в Южный сектор. Пыталась помешать ему. Эта машина в четыре раза мощнее нашей. Вы понимаете, о чем я? Моя власть здесь не безгранична.
Они прошли по мосту Омега, переброшенному через неглубокий каньон. Впереди раскинулся город, не сказать, чтобы красивый, но шумный и живой. Рядом с ними притормозил белый автофургон с тонированными окнами, так что Натан Ли увидел лишь собственное отражение. Миранда даже не удостоила машину взглядом, и через десять секунд она уехала.
— В Лос-Аламосе безопасность всегда была на высоте, — прокомментировала она. — К тому же город здорово разросся.
Когда они были на середине моста, неожиданно повалил снег. Натан Ли остановился и подставил ладони. Хлопья были белыми и теплыми. Он огляделся вокруг: никто снега будто не замечал.