Годы и дни Мадраса
Шрифт:
— Вы видели Амбу? — спросили меня в ашраме. — Нет еще? Обязательно с ним познакомьтесь. Не пожалеете.
— Кто такой Амбу? И имя какое-то странное.
— Так назвала его мать. Амбу — один из наших лучших экспертов по гимнастике йоги.
Домик Амбу я нашла на тихой зеленой улице. Двор перед домиком был вымощен асфальтом, а на асфальте стояло несколько велосипедов. Мне не пришлось стучаться в дом. Как только я вошла во двор, на пороге появился гибкий юноша в набедренной повязке и, тряхнув густой шапкой волос, спадавших на плечи, изящно поклонился.
— Амбу, — просто сказал он. — Входите.
Я увидела его глаза и поняла, что этот человек
— Сколько вам лет? — спросила я его.
— Пятьдесят пять.
Я еще раз оглядела его фигуру и с сомнением покачала головой.
— Правда, пятьдесят пять, — улыбнулся он. — Почему вы не верите?
— Я приняла вас за юношу, — сказала я.
— А, это! Но ведь я всю жизнь занимаюсь гимнастикой йоги, а она не дает телу стареть. Кроме этого живу я беззаботно, занимаюсь любимым делом, а это всегда позволяет сохранить молодость не только тела, но и души.
— Значит, вы здесь вполне счастливы?
— Да, да! — подтвердил Амбу. — Я чувствую себя счастливым и богатым уже потому, что могу делать других счастливыми и приносить им радость.
— Каким образом вы приносите им радость?
— Вы знаете, — сказал Амбу, беря меня доверительно за руку, — гимнастика йоги приносит людям радость. Она делает ваше тело здоровым, подвижным и выносливым. А это всегда радостно сознавать. Человек, занимающийся такой гимнастикой, всегда сохраняет ровное, хорошее настроение, не раздражается и относится к другим, даже малознакомым людям, как к своим друзьям. Ведь вы тоже хотите этого, не так ли? Иначе зачем бы вы ко мне пришли.
— Я пришла, к сожалению, не за этим. Просто мне захотелось с вами познакомиться.
— И это можно, — улыбнулся Амбу, обнажив ровный ряд крепких белых зубов. — Только я вам советую все-таки заняться этой гимнастикой. Не сейчас, но когда-нибудь. Вы увидите сами, что это такое. Но что же мы здесь стоим? Войдите ко мне в дом.
Амбу начинает упражнения гимнастики йоги
Я вошла. В доме оказалась маленькая полутемная прихожая, откуда я попала в просторную светлую комнату. По стенам комнаты висели старинные миниатюры и стояли стеклянные шкафы, сплошь заполненные небольшими по размеру бронзовыми статуэтками. Комната напоминала собой музей.
— Здесь моя коллекция индийской бронзы, Амбу сделал гибкое движение в сторону шкафов. — Я собираю бронзу вот уже несколько десятков лет. Мне нравится выразительная лаконичность этих фигурок. Среди них есть очень редкие экземпляры, выполненные древними мастерами Индии. Посмотрите на этого танцующего Шиву. Что вы скажете о нем?
Действительно, статуэтка была великолепной. Казалось, бронзовое тело Шивы жило, двигалось и дышало. Изящный и стремительный изгиб его четырех рук создавал иллюзию танцевального вихря.
— Эту фигурку сделали в XIII веке. Мастера и художники того времени прекрасно знали человеческое тело и умели показать его красоту.
Он вел меня от шкафа к шкафу, бережно доставал бронзовые фигурки и объяснял, почему они ему нравятся и как ему удалось их достать. Коллекция бронзы была первоклассной. Амбу прекрасно разбирался в старинном искусстве, но делал это как-то легко, между прочим.
— Своих учеников, —
Вскоре я поняла, что Амбу не был просто учителем гимнастики. В нем было что-то большее. И это большее придавало его мыслям и поступкам своеобразную законченность и особый смысл.
Я еще раз удивилась, когда узнала, что Амбу не учился ни в школе, ни в университете. Он был порядочным лентяем в детстве, по его собственной характеристике. В 15 лет он сбежал из дому и бродил по стране. Он перебивался нищенством и случайным заработком. Бродяжничал Амбу три года. Спал на тротуарах и вокзалах больших городов, находил временный приют в деревнях, подолгу жил в лесу в полном уединении и питался всем, что попадало под руку. Восемнадцатилетним юношей он пришел в Пондишери. У ворот ашрама он попросил поесть. Его впустили и накормили. Мать, проходившая по двору ашрама, случайно его заметила.
— Тебе здесь нравится? — спросила она его.
Амбу, дожевывая банан, утвердительно кивнул.
— Можешь здесь остаться, — сказала мать.
Он тогда не знал, кто она.
— Нет, — ответил Амбу. Я здесь только немного поживу, а потом пойду дальше.
Он немного пожил, но дальше не пошел. В ашраме он занялся гимнастикой йоги и остался в Пондишери.
Мы сидим на циновке, постланной посередине комнаты. Я слушаю рассказ Амбу и наблюдаю за его движениями. Эти движения гибки, свободны и изящны.
— В гимнастике йоги, — объясняет Амбу, — огромную роль, если не главную, играет дыхание и кровообращение. Теперь я могу контролировать и то и другое. Я знаю, как циркулирует кровь, какие сосуды наполняются, и чувствую давление крови в них.
Он легко поднимается с циновки, подходит к окну и закрывает его.
— Я хочу вам показать кое-что. А движение воздуха мне будет мешать. Поэтому я закрыл окно. Элементарные упражнения йоги вам, наверное, известны.
Я утвердительно киваю.
— Я вам покажу, что можно сделать на их основе. Отодвиньтесь немного в сторону. Вот смотрите, я свободно управляю своими внутренними органами.
Я вижу, как под диафрагмой Амбу вспухает бугор, живот становится плоским, как доска, и прилипает к спине. Но это было только начало. Все, что последовало за этим, не поддается никакому описанию. Я в свое время видела выступления акробатов, гимнастов различных стилей. Я не видела только Амбу. Теперь я смотрела на него и сомневалась, человек ли передо мной. Он извивался, как змея, и мне казалось, что кости его конечностей мягкие. Амбу завязывался в узел и так же легко развязывался. Его внутренности смещались и занимали необычное для них положение. Он сгибался и медленно пролезал под самим собой. Его руки и ноги гнулись в самых необычных направлениях, и порой мне казалось, что Амбу разбирает себя на части. Это было захватывающее зрелище. Я поняла, что связать такого человека, как Амбу, невозможно. Он освободится от пут в две минуты. Мышцы на его руках сжимались, и руки становились по-детски тонкими. В какой-то момент он весь стал плоским, как будто по его телу провезли дорожный каток. Он сворачивался колесом, и это колесо только усилиями мышц живота катилось по комнате. Когда весь этот каскад неправдоподобных упражнений кончился, Амбу поднялся с циновки и глубоко вздохнул. Его гибкое тело с гладкой эластичной кожей было совершенно сухим. Я не заметила ни капли пота.