Годы прострации
Шрифт:
Однажды цыгане в отсутствие отца засыпали щебенкой подъездную дорожку к его бывшему дому на бульваре Глициний, а затем пытались содрать с него тысячу фунтов. Он уже собирался выписать им чек и выписал бы, если бы мать вовремя не вернулась домой и не напомнила ему, что на его счету нет ни пенса. В отместку цыгане перегородили подъездную дорожку кучей щебня, и отец некоторое время не мог пользоваться машиной.
Понедельник, 15 октября
До работы сегодня добрался с трудом.
Дорогой Саймон,
С великим прискорбием должен уведомить Вас, что в связи с ухудшением здоровья я более не в силах сочинять, ставить и выпускать наш спектакль «Чума!». Сознаю, что это явится для Вас ударом, но мне передавали о зарождающемся движении в массах в пользу постановки «Иосифа и чудесного разноцветного плаща снов», спектакля, возможно, более подходящего для труппы, базирующейся в церкви.
Остаюсь, сэр, Вашим покорным и преданным слугой,
P. S. Нет ли у вас на кладбище свободных семейных участков, которых не было бы видно из окон начальной школы?
Вторник, 16 октября
По почте пришло уведомление: завтра в 10.15 встречаюсь с онкологом Королевской больницы.
Среда, 17 октября
Моего онколога зовут доктор Софья Рубик.
— Рубик? — переспросил я. — Как у кубика?
— Да, — вздохнула врач, — как у проклятого кубика.
Она предложила мне сесть и спросила, как ей меня называть. С первого раза я не понял, что она сказала, — мне послышалось «как ей меня раздевать», потому я вскочил и начал торопливо расстегивать ремень, — но, когда недоразумение разъяснилось, я ответил:
— Зовите меня просто Адриан.
Признаться, дорогой дневник, я не смог полностью сосредоточиться на том, что говорила врач о предлагаемых методах лечения. Я вспоминал тот день, когда отец выбросил в канал мой кубик Рубика во время нашей совместной рыбалки. Отец заявил, что непрерывное пощелкивание распугивает рыбу. Но, вероятно, кое-что я все же уловил: мне предлагали выбирать между «наблюдать и ждать», лучевой терапией, введением источника излучения внутрь, хирургическим вмешательством, радиоактивным ультразвуком и фотохимиотерапией.
Меня охватила легкая паника, словно я находился в кондитерском отделе самообслуживания магазина «Вулвортс». Что бы доктор сама порекомендовала, спросил я.
— Мы решим этот вопрос вместе, Адриан, — ответила доктор, и ее североамериканский акцент прозвучал
— Но я не специалист, — заметил я. — Выше «тройки» у меня по биологии никогда не было.
— Тем не менее мы считаем, что, когда пациенты активно задействованы, лечение продвигается много успешнее. У пациентов, освоившихся со своей болезнью, прогноз обычно более удовлетворительный.
— Хорошо, какой из методов наименее болезненный?
— Ни один из них не причиняет боли, Адриан, хотя, полагаю, многое зависит от вашей выносливости. Однако некоторые виды лечения доставляют неудобства и приводят к неприятным побочным эффектам.
— А у какого лечения побочные эффекты наименее тяжелые?
— У ожидания под наблюдением, полагаю, но в вашем случае мы не можем наблюдать и ждать. Вам необходимо лечение, и начинать нужно в самое ближайшее время. Уровень вашего САП выше, чем мне хотелось бы.
— САП?
— Специфический антиген простаты, — отчеканила доктор. — Это жидкость, которая переносит и питает вашу сперму, и она очень важна для сохранения половой функции.
Затем она вручила мне буклет:
— Прочтите, обсудите с родными, а затем мы с вами продолжим.
Я опустился на стул в приемной, чтобы немного прийти в себя, и услышал, как пожилой мужчина говорит жене:
— На повторную операцию на простате я ни за что не соглашусь, даже если мне посулят годовой урожай китайского чая.
Шагая по больничной парковке, я мысленно вычеркнул «хирургическое вмешательство» из списка предлагаемых методов лечения.
Не надо было обсуждать с членами моей семьи, какое лечение выбрать. У каждого было свое сугубо индивидуальное мнение о том, что мне больше подойдет.
Листая «Лечение простаты: популярный справочник», Георгина возмущалась:
— Разве эта чертова докторша не должна сама решать, как тебя лечить? В конце концов, речь идет не о чем-нибудь, а о раке, мать его.
— Прошу, Георгина, — сказала моя мать, — не произноси этого слова.
— Какого слова? — переспросила Георгина.
— Ты знаешь, — ответила мать, — на букву «р».
— Рак? — уточнила моя жена.
— Пожалуйста, — повторила мать, — не произноси это.
— Но разве мы не с этим самым имеем дело? — возразила моя жена. — И что толку сюсюкать и темнить?
— Когда я был маленьким, мы называли эту болезнь «мрак», — улыбнулся отец ностальгическим воспоминаниям.
Четверг, 18 октября
Георгина вызвалась сопровождать меня в больницу. Я сказал, что предпочту отправиться один, ожидая, впрочем, что она будет настаивать на своем. Но она тут же со мной согласилась, и я огорчился.
Татуировки я не одобряю и поэтому встревожился, когда доктор Рубик сказала, что, поскольку я выбрал дистанционную лучевую терапию, мне придется смириться с несводимыми татуировками в том месте, где у меня опухоль. Но кто будет меня колоть? Меня что, обязывают посетить салон?