Годы возмездия. Боевыми дорогами от Керчи до Праги
Шрифт:
После того как с 7 по 16 октября нами была оставлена Рига, линия фронта группы армий проходила (почти без изменения до конца года) от побережья южнее Либавы (Лиепая) через Прикуле, южнее Фрауэнбурга (Салдус), восточнее Тукума (Тукумс) и до побережья Рижского залива» [213] .
Здесь, как это уже стало традицией, Гудериан преуменьшает свои силы. Эта фальсификация опровергается, однако, весьма просто: при сдаче в плен группа армий «Курляндия» имела в своем составе, по свидетельству штаба фронта, по-прежнему около 30 дивизий. Бегство своих войск Гудериан пытается изобразить как планомерный отход. Естественно, что после освобождения Риги наши войска тоже были сильно измотаны, имелись потери. Люди устали от непрерывных боев и маршей. Но наступления приостановить было нельзя.
Фронту предстояло действовать теперь западнее Риги. Вдоль Рижского взморья в направлении Тукумса отходящего противника преследовала 1-я ударная армия (командующий генерал-лейтенант Никандр Дмитриевич Захватаев), вошедшая 16 октября 1944 г. в состав 2-го Прибалтийского фронта из 3-го Прибалтийского фронта, который в связи со значительным сокращением Прибалтийского театра военных действий (протяженность линии фронта сократилась с 1000 до 250 км) не имел более полосы для наступления и был расформирован. Ставка Верховного Главнокомандования своим решением на расформирование 3-го Прибалтийского фронта и отправку его войск на другие направления допустила крупную стратегическую ошибку. И на сей раз она подошла к решению вопроса без анализа резко изменившейся обстановки и без подсчета соотношения сил обоих сторон при новой группировке. Ведь было очевидно, что войска противника, действовавшие против 3-го Прибалтийского фронта и против левого крыла Ленинградского фронта, были отведены на юг на территорию Курляндии для того, чтобы не быть прижатыми к Балтийскому морю и там по частям уничтоженными. Этим маневром враг спас свои войска от разгрома в районе Риги и севернее ее и одновременно уплотнил свои боевые порядки против войск 1-го и 2-го Прибалтийских фронтов. В итоге получилось, что все войска противника, входившие в группу армий «Север» и действовавшие против трех Прибалтийских и Ленинградского фронтов, оказались перегруппированными на юг против двух (1-го и 2-го) Прибалтийских фронтов. В связи с этим соотношение сил сторон резко изменилось в пользу противника.
В этой обстановке Ставка принимает, я бы сказал, роковое решение о расформировании 3-го Прибалтийского фронта, в то время как обстановка требовала нарастить наш удар, чтобы нанести сокрушительный удар по курляндской группировке противника. Следовало запустить все три Прибалтийских фронта, а если нужно, то усилить их за счет войск, вышедших «из игры» Ленинградского фронта.
Решением на расформирование 3-го Прибалтийского фронта Ставка показала свою недальновидность и недооценку сил противника, проигнорировав серьезные и дельные предостережения командующих фронтами. Эти ошибки Ставки дорого нам обошлись, они стоили много крови наших замечательных людей.
10-я гвардейская армия была переброшена в район юго-западнее Елгавы с целью дальнейшего ее использования на самом левом фланге фронта в направлении Ауце. 3-я ударная армия наносила удар из района западнее Елгавы на г. Мушумуйжа.
22-я армия развивала наступление на Джуксте. 42-я армия вела наступление в направлении Зварде, Броцены.
Противник, прижатый войсками 1-го и 2-го Прибалтийских фронтов к Рижскому заливу и Балтийскому морю в Курляндии, оказывал яростное, поистине фанатичное сопротивление на рубеже Вёкшняй, Прекуле, Юрмалциемс, на котором войска нашего фронта вели бои с 21 октября 1944 г.
2-му Прибалтийскому фронту во взаимодействии с 1-м Прибалтийским фронтом Ставкой Верховного Главнокомандования была поставлена задача разгромить войска противника в Курляндии. Но для этого необходимо было произвести перегруппировку частей и соединений и дать людям немного отдохнуть, так как непрерывные бои изнурили их.
17 октября я обратился к Верховному Главнокомандованию с просьбой разрешить войскам фронта закрепиться на достигнутом рубеже, подтянуть тылы, пополнить дивизии людьми, выбрать наиболее результативные направления ударов и подготовиться к штурму обороны противника в Курляндии. Ставка разрешила нам сделать это, и мы приступили к подготовке операции. Правда, Верховное Главнокомандование торопило нас с началом операции.
Предполагалось рассечь курляндскую группировку
Первый этап – прорвать оборону противника на Салдусском направлении и овладеть г. Салдус.
Второй этап – дальнейшее развитие наступления в направлении Кулдиги, прорыв на этом участке оборонительного рубежа и взятие Кулдиги.
Третий этап – выйти к берегам Балтийского моря в районе Вентспилса. Затем мы должны были разгромить или захватить в плен разрозненные и расчлененные части и соединения противника.
После очень незначительной паузы 27 октября наступление началось мощной артиллерийской и авиационной подготовкой, а затем войска 42, 10-й гвардейской и 3-й ударной армий в тесном взаимодействии с войсками 1-го Прибалтийского фронта устремились в атаку, прорвали глубоко эшелонированную оборону противника на фронте 20 км и в первый день наступления продвинулись вперед на 4–7 км. На следующий день части и соединения продвинулись еще на 6–7 км, расширив прорыв до 50 км. Однако в дальнейшем темп наступления стал постепенно снижаться. Войска фронта несли большие потери.
Следует иметь в виду, что вся территория, где окопалась вновь созданная группа армий «Курляндия», была изрезана оборонительными сооружениями. Поэтому каждый метр земли приходилось вырывать у противника в кровопролитных боях. При таких условиях нужно было иметь подавляющее превосходство над врагом, в первую очередь в танках и всех видах артиллерии. В действительности же соотношение сил было фактически не в нашу пользу.
Дело в том, что в «Курляндскую крепость» начали вскоре перебрасываться войска, выведенные из Финляндии, а также призванные в «фольксштурм» подростки и старики. Отрезанные с суши от Восточной Пруссии свыше 30 гитлеровских дивизий оказывали ожесточенное сопротивление, стремясь на промежуточных оборонительных рубежах отвлечь на себя возможно более значительную часть наших войск, чтобы они не могли быть использованы непосредственно против Восточной Пруссии.
Противник в отдельные дни контратаковал наши передовые части до 40 раз. Контратаки пехоты силою батальон-полк сопровождались сильными артиллерийскими налетами и поддерживались массой танков и самоходных орудий.
Опасаясь большого прорыва наших войск в направлении Салдуса, противник, уплотнив боевые порядки, усилил свою группировку на участке ясно обозначившегося прорыва вводом в бой пяти пехотных и одной танковой дивизий, переброшенных с пассивных участков обороны и из резерва.
Уже на второй день наступления – 28 октября – немецкое командование ввело в бой на салдусском направлении 12-ю танковую дивизию, 83, 32-ю пехотные и 201-ю охранную дивизии, находившиеся в резерве в полосе наступления 1-го Прибалтийского фронта; 389-я пехотная дивизия была переброшена с тукумского направления. 31 октября на этом же участке была введена в бой 215-я пехотная дивизия, пополненная за счет расформированных частей.
Всего на направлении нашего главного удара, кроме действовавших в начале наступления четырех пехотных дивизий и двух саперных батальонов, противник за пять дней сосредоточил еще шесть дивизий, в том числе одну танковую.
Войска фронта прилагали поистине героические усилия, чтобы добиться решающего успеха, но все медленнее и медленнее продвигались вперед.
2 ноября приезжали к нам на фронт Маршал Советского Союза А.М. Василевский и Главный Маршал авиации А.А. Новиков. Я доложил А.М. Василевскому обстановку на фронте и свое решение. Александр Михайлович внимательно выслушал меня и одобрил проводимые командованием фронта мероприятия; о действиях наших войск, проявлявших массовый героизм и самоотверженность, он отозвался весьма похвально. Во время беседы с А.М. Василевским я затронул вопрос о наших представлениях к наградам и званиям офицеров и генералов за Рижскую наступательную операцию, так как времени прошло уже достаточно, а направленные документы еще не были рассмотрены ни Генеральным штабом, ни Ставкой. Маршал Василевский попросил прислать на его имя соответствующую телеграмму, чтобы иметь повод поставить этот вопрос перед Верховным Главнокомандующим.