Годы возмездия. Боевыми дорогами от Керчи до Праги

Еременко Андрей Иванович

13 ноября к нам на фронт снова приехал Маршал Советского Союза А.М. Василевский, с которым мы посетили 1-ю ударную и 22-ю армии. На месте я ознакомил Александра Михайловича с обстановкой и планом операции. Когда все вопросы были отработаны и уточнены, мы направились в штаб фронта. Александр Михайлович обедал у меня, за обедом он подробно рассказал о том, как идут дела на других участках советско-германского фронта и у наших союзников, сообщил, что 7 ноября в Ставке рассматривалось развитие боевых действий на 2-м Прибалтийском фронте. В ходе обсуждения наши действия были одобрены. Другой вопрос, который обсуждался в Ставке, – это война с Японией. По словам Александра Михайловича, Советское правительство гарантировало союзникам,

что Советские Вооруженные Силы начнут военные действия против Японии. В связи с этим на Дальнем Востоке создаются два фронта – Дальневосточный и Забайкальский и одна армейская группа на Камчатке или на о. Сахалин. Причем была сделана и наметка, кто будет командовать этими фронтами. Камчатской группой – тов. Пуркаев, Дальневосточным фронтом – тов. Мерецков, Забайкальским фронтом – я. Назначение должно было последовать после уничтожения противника в Курляндии.

Войска, которые действуют сейчас против Курляндской группировки противника, предполагалось использовать так: 1-й Прибалтийский фронт пойдет вдоль моря на Кенигсберг, войска 2-го Прибалтийского (командующим предназначался И.И. Масленников), встав в затылок фронту генерала Черняховского, должен развить успех на Берлин.

В действительности, однако, эти планы осуществились далеко не в полном объеме.

15 ноября 1944 г. я собрал совещание командного состава 22 и 1-й ударной армий, 28-й артиллерийской дивизии прорыва РГК и 130-го латышского стрелкового корпуса. На совещании были рассмотрены вопросы предстоящей наступательной операции. Здесь я вновь особо остановился на важнейших требованиях к подготовке войск. Это прежде всего скрытность, которая обусловливает внезапность. Большое внимание было уделено вопросу артиллерийского обеспечения, организации артиллерийских групп, были проанализированы ошибки и недостатки предыдущих операций. Как показали бои 3-й ударной и 42-й армий на салдусском направлении, были случаи, когда оборона противника была разведана недостаточно и наши артиллеристы и минометчики, действовавшие на этом направлении, вели огонь по площадям. Не все командиры оказывались на высоте требований при руководстве боем.

Некоторые пехотные командиры располагали свои командные пункты не всегда в таких местах, откуда артиллеристу было удобно организовать наблюдение за полем боя и управлять огнем своего подразделения.

Известно, что атака пехоты с танками, а иногда и без них решает успех боя. Именно атака обеспечивает прорыв обороны и ввод в бой группы развития успеха. В будущей операции эту задачу должны были выполнить 100 и 130-й латышский стрелковые корпуса. За три часа пехота этих корпусов должна была преодолеть шестикилометровую полосу обороны противника, и в течение первого дня тактический прорыв должен был перерасти в оперативный.

После прорыва и ввода в бой подвижной группы (группы развития успеха) первый эшелон должен был перестроиться в колонны и, наращивая темп движения, двигаться форсированным маршем. Действовать следовало непрерывно, днем и ночью.

Занимаемый противником оборонительный рубеж представлял собой систему сооружений полевого типа, однако на отдельных участках, имевших важное значение, оборона противника была насыщена мощными инженерными сооружениями. В глубине обороны, как обычно, гитлеровцы подготовили целый ряд промежуточных и тыловых оборонительных рубежей. Разведка установила, что противник продолжал весьма интенсивные работы по усовершенствованию своей обороны и по подготовке промежуточных рубежей в ее глубине.

Наступление, первоначально намеченное на 20 ноября 1944 г., не состоялось из-за плохой погоды. Дождь и туман не позволили провести артиллерийскую и авиационную подготовки. Наш сосед – 1-й Прибалтийский фронт – 19 ноября вел бои передовыми батальонами (их было 19). На следующий день из-за плохой погоды удар 1-го Прибалтийского фронта был отложен. Наступление началось 23 ноября, но уже на следующий

день его опять пришлось прекратить, так как с утра 24 ноября туман плотной пеленой затянул горизонт. Видимость была не более 300–400 м. Погода оказалась на руку врагу, мы не смогли использовать нашу артиллерию и авиацию, а гитлеровская пропаганда кричала о том, что «курляндцы» отбили наши атаки.

В действительности, несмотря на то что наступать приходилось почти вслепую, мы все же продвинулись и заняли две позиции. Наступление сулило успех, но погода не менялась. Характерной особенностью оборонительной тактики противника, выявленной в ходе наступательных действий в этот период, явилось то, что во время нашей артиллерийской подготовки гитлеровское командование не уводило живую силу в глубь обороны с целью ее сохранения, как это делалось раньше. Пехота продолжала укрываться в траншеях, на их дне и в нишах, не отходя ни на шаг. Поэтому с переносом нашего артиллерийского огня в глубину гитлеровцы встречали атакующих залпами из всех видов оружия, стремясь не допустить вклинения нашей пехоты в свои боевые порядки.

25 ноября 1944 г. был издан приказ в связи с отменой нашего наступления. В нем, коротко отметив влияние погодных условий, основное внимание мы уделили субъективным причинам, отрицательно повлиявшим на наши действия. К их числу относилась недостаточная обученность стрелковых подразделений, так как пополнение мы получили за 2–3 дня до наступления. Во время атаки пехота не всегда прижималась к разрывам своих снарядов. Темп атаки был нередко медленным, допускались ненужные передвижения по фронту. Не все части использовали обходный маневр во фланг и тыл опорных пунктов противника. 5-й танковый корпус не принимал участия в наступлении. Буквально перед самым его началом Ставка приказала отправить корпус в распоряжение командующего Белорусскими танковыми лагерями. По существу, фронт лишился всех танков. Огонь артиллерии был малоэффективным: недоставало умения, не было четкой организации взаимодействия между пехотой и артиллерией. В связи с этим было приказано:

«1. Командующим армий провести 27 ноября 1944 г. совещание с командирами дивизий и полков, на котором разобрать наше наступление 23–24 ноября и дать указания по устранению недочетов и ошибок. Во всех частях провести батальонные учения с боевой стрельбой со стрелковыми батальонами и в особенности со штурмовыми батальонами дивизий. Значительно улучшить разведку противника.

2. Командующему артиллерией фронта генерал-полковнику Ничкову провести разбор наступления с командующими артиллерией армий и корпусов и с командирами артиллерийских дивизий и бригад с тем, чтобы они, в свою очередь, провели разборы со всем артиллерийским офицерским составом.

3. Командующим артиллерией армий провести учебные стрельбы из орудий, назначенных для прямой наводки по неподвижной, замаскированной цели и по подвижной цели». Нужно было серьезно готовиться, улучшая боевую подготовку войск, которая в связи с непрерывным наступлением в течение четырех месяцев значительно ослабла.

Нужно было поднять дисциплину и вести наступление уже подготовленными и обученными подразделениями. После этого приказа в армиях среди подразделений и частей всех родов войск прошел ряд учений и занятий.

Стоит кратко остановиться на боевых действиях 5-го танкового корпуса, командиром которого был генерал-майор танковых войск Михаил Гордеевич Сахно, славный сын советского народа. В боях за Родину в составе 2-го Прибалтийского фронта корпус показал себя как прекрасное танковое соединение. Не один раз обращал он гитлеровцев в бегство. Я, как командующий фронтом, всегда был уверен в успехе этого корпуса, и теперь, когда он уходил от нас, я решил еще раз отблагодарить личный состав за успешные боевые дела. В связи с этим был издан особый приказ: «О боевой деятельности 5-го танкового корпуса в составе 2-го Прибалтийского фронта». Приведу его полностью: