Годы возмездия. Боевыми дорогами от Керчи до Праги
Шрифт:
Такое положение в это время обусловливалось серьезными причинами.
Враг в Курляндии оборонялся на сравнительно небольшом фронте в 220 км, имея лишь на 9 дивизий меньше сил и средств, чем для обороны всей Эстонии, Латвии и Литвы. Это позволяло гитлеровцам создавать большую оперативную и тактическую плотность: по пехоте – 6 км на одну пехотную дивизию, по артиллерии – свыше 20 орудий на 1 км фронта, по танкам – 1 танк на 1 км.Противник на сравнительно небольшом оборонительном участке Курляндии построил большое число оборонительных полос с тремя-четырьмя траншеями в каждой, устраивал проволочные, минные заграждения и противотанковые рвы. Как правило, все
В Режицко-Двинской и Рижской операциях при значительно растянутых фронтах противник мог занимать только первые траншеи, поэтому в первый же день обозначился прорыв обороны на глубину 8-12 км в сутки.
При данной системе обороны у противника на глубину 5 км были оборудованы обычно две-три траншеи, плотно занятые войсками. Эти траншеи приходилось последовательно прорывать, затрачивая большое количество боеприпасов. При этом после прорыва первой траншеи противник начинал контратаки своими тактическими резервами. В результате темп наступления в сутки был не более 3–4 км, и то лишь на узких участках прорыва.
При плотной, глубоко эшелонированной обороне, большой насыщенности ее артиллерией и штурмовыми орудиями нам нигде не удалось произвести оперативного прорыва, поэтому нельзя было ввести в бой танковые соединения.
Операции обычно начинались при наличии 1,5–2 боекомплектов боеприпасов. Как правило, на 6-7-й день резко ощущался их недостаток, отсюда и темп наступления постепенно замедлялся, так как средств для подавления артиллерии и вообще огневых средств врага у нас становилось все меньше.
Главная причина малой эффективности наших действий состояла в том, что мы не имели превосходства в силах и средствах над противником. Мы пытались добиться успеха, нарушая элементарный принцип военного искусства, гласящего, что наступление может быть победоносным лишь при существенном превосходстве наступающей стороны над обороняющейся хотя бы на направлениях главных ударов. Из всякого правила, конечно, есть исключения, возможен успех и при равенстве сил, это наша армия неоднократно демонстрировала, но тогда должны быть возможности для маневра с последующим ударом по наиболее уязвимому месту обороны врага. В описываемых обстоятельствах подобной возможности не было. Фланги курляндской группировки упирались в море. Поскольку у нас не было сил для равномерного одновременного удара по всему периметру полевой крепости, в которую была превращена Курляндия, враг имел возможность быстрого перераспределения сил по внутренним коммуникациям и мощного наращивания обороны на угрожаемых участках.
Я неоднократно докладывал начальнику Генерального штаба и доносил в Ставку о том, что попытки осуществления наступательной операции при наличном соотношении сил бесперспективны. Нашим доводам не внимали. Преуменьшая силы врага, наш фронт ослабили вместо его укрепления, выводя из состава наиболее боеспособные и укомплектованные соединения. Неверная оценка сил противника повлекла за собой оперативно ошибочное решение о наступлении 1-го и 2-го Прибалтийских фронтов. Эта ошибка стоила многих напрасных жертв. Справедливая оценка соотношения сил нашим командованием полностью подтвердилась, когда курляндская группировка капитулировала. В ее составе оказалось 300 тыс. человек, и это с учетом того, что с декабря 1944 г. по май 1945 г. она понесла значительные потери. После капитуляции воочию можно было увидеть, что представляла собой система немецких оборонительных сооружений
Численность войск обоих Прибалтийских фронтов едва достигала 280 тысяч человек. Причем фронты не только не получали пополнений, но и лишались, как отмечалось выше, наиболее боеспособных соединений. Мы жили за счет так называемых внутренних ресурсов, поэтому численность дивизий не превышала 3 тыс. человек. В некомплекте, как правило, оказывались стрелковые войска, в ряде дивизий количество стрелковых рот сократилось до 9–8. Так, в 377-й стрелковой дивизии 1-й ударной армии было 8 стрелковых рот, каждая из которых насчитывала не более 50 человек, а в 85-й гвардейской стрелковой дивизии осталось всего 5 рот по 35 человек каждая. Подобных «дивизий» в составе фронта было до 50 %. В своем стремлении как-то доукомплектовать линейные части мы «чистили» тылы, команды выздоравливающих и даже штабы. Но так собирались буквально крохи. А Ставка вновь и вновь требовала наступления. Приказ есть приказ. Войска бросались на оборонительные бастионы гитлеровцев без поддержки танков, при слабой артиллерийской подготовке – боеприпасы были в обрез. Сколько сил и энергии затрачивалось, чтобы убедить Ставку и Генеральный штаб в том, что нужно прекратить попытки наступления, поскольку курляндская группировка, по существу, была в безвыходном положении, либо обеспечить фронт всем необходимым для ее разгрома.
Гитлеровские войска, зажатые в Курляндском «мешке», имели одну возможность для спасения: погрузиться на корабли и попытаться морем добраться до Восточной Пруссии или собственно Германии, что было довольно рискованно. Для такой переправы требовался целый флот транспортных судов и многочисленные конвойные суда военно-морского флота, чем фашистский рейх к этому времени уже не располагал. При подходе к пристани, погрузке и в процессе следования по морю войска фон Бока не только понесли бы колоссальные потери, но и были бы уничтожены.
В заключение хотелось бы отметить, что битва за Прибалтику по своему масштабу была грандиозной: с нашей стороны к наступлению было привлечено до 1,5 млн. человек, свыше 27 тыс. орудий и минометов, свыше 3,5 тыс. боевых самолетов, более 3 тыс. танков и САУ, а также Балтийский флот и авиация дальнего действия.
Со стороны противника в Прибалтике участвовало до 25 % всех сил, находившихся в это время на советско-германском фронте (более 700 тыс. солдат и офицеров, свыше 1200 танков и САУ, большое количество другой боевой техники).
Общая полоса наступления советских войск в Прибалтике достигала 1000 км. Наступление продолжалось почти непрерывно в течение 39 суток (с 14 сентября по 22 октября) [216] . Было окружено 30 дивизий врага [217] .
В начале февраля 1945 г. была проведена реорганизация управления войсками, действовавшими в Прибалтике. Я был отозван в Москву и вскоре получил назначение на должность командующего 4-м Украинским фронтом.
ЧАСТЬ IV. ОТ КАРПАТ ДО ПРАГИ (февраль – май 1945 г.)
Глава четырнадцатая. В БОЯХ ЗА МОРАВСКУ ОСТРАВУ
1 марта 1945 г. я покинул Прибалтику и выехал по вызову в Москву в связи с предстоящим назначением на другой фронт – на какой именно, я не знал.
Москва все еще казалась строгой и по-военному суровой, но все же в ней чувствовалось больше приветливости и оживления, чем в прежние мои посещения. Особую красоту столице придавали салюты, возвещавшие о новых победах наших войск на фронтах войны.