Гол престижа
Шрифт:
«Проще говоря, Джо испугался. Получается, что лучшие в мире врачи, из лучших в мире летчиков умудрились выбрать труса и скрытого психа? Ох, и темное это дело…»
Вход в скафандры. Проверка: герметичность, жизнеобеспечение, связь. Все нормально. Выход на грунт. Разгрузка аппаратуры. Сбор и погрузка образцов. (Я отметил про себя: половина лунных работ достойна бригады грузчиков, а не пилота и ученого.)
Проходка трехметровой скважины с помощью ручного бура. Подключение приборов. Видеозапись: Генри запнулся за кабель, чуть не упал, ну, это я видел…
Я это видел в своем ночном бреду, глазами Джо!
А здесь вижу с другого ракурса, с камеры на макушке корабля!
Я старался как можно подробней проследить каждый шаг астронавтов. Искал какую-нибудь мелочь, незамеченную никем странность…
Камера шесть и камера семь, те, что внутри кабины. Что-то из этих кадров транслировали на весь мир. Астронавты обедают, дают интервью, занимаются фотосъемкой Земли и астрономическими наблюдениями.
Еще раз, медленно. После четвертого просмотра мне показалось…
Еще раз. И еще. Ребята умываются и бреются. Причесываются. Как же! Сам Президент желает с ними побеседовать.
Я фыркнул. Дурацкая традиция, не более чем пустая трата драгоценного времени и ресурсов аппаратуры. Но мы всё понимаем, правда?
Что-то не так… еще раз… вот! Стоп-кадр. В руке Генри расческа. А Джо приглаживает волосы рукой. Ну и что? Оба коротко стрижены. Я и сам стригусь коротко, моя расческа валяется где-то в ванной. Но я – гражданский инженер. А они, извините меня, вояки. У них дисциплина в крови. Положено причесываться расческой, им это вдалбливают в училище. Военные привычки сидят на уровне инстинктов. А, значит, Джо не причесывался. И не приглаживал волосы. Он ГЛАДИЛ ГОЛОВУ! А зачем человеку гладить СВОЮ голову? Вот-вот.
Внезапная догадка поразила меня. Я стал просматривать все видеозаписи, где виден Джо. И нашел. Характерное непроизвольное движение рукой, когда хочется погладить или потереть больное место. Джо маскировал это движение. Вот он, вроде, почесывает в затылке. Вот кувыркается в невесомости, прижав руки к голове. Вот «причесывается». Он сделал это движение и в скафандре, во время первого выхода, замаскировав его под неуклюжее и неуместное отдание чести.
А еще я заметил, что Джо старается расположиться спиной к источникам света. Счастливчики никогда этого не заметят. Но я-то мигренщик…
Проверив время записей, я убедился в том, о чем догадался. Приступы головной боли у Джо происходили в одно и то же время суток, примерно в одиннадцать утра.
«Да у тебя была мигрень, парень! И, конечно, свежая, раз врачи не заметили ее раньше. Ты, Джо, получил своего жука незадолго до старта. И твои приступы были не видны. Боль в середине головы, или ближе к виску. Ты терпел, потому что знал: одно слово, секундная слабость, и твое место в «Кондоре» займет другой. Ты не боялся медицинской телеметрии, потому что приборы мигрень не обнаруживают. А что касается самообладания, то оно у тебя было «супер». Как у любого военного нашей страны. Оно подвело тебя лишь один раз.
Ты был сапером, носящим бомбу в своей голове.
Но
Я не был знаком с астронавтами, хотя они и приходили к нам, в «Грамман спейс текнолоджи», когда знакомились с лунным кораблем. Но видел их фотографии, висевшие у нас в холле. Фотографии – это интересно.
Я стал искать в Интернете фотографии астронавтов. И скоро нашел то, что хотел. Это был залив Грин-Бей, озеро Мичиган. Весь экипаж отдыхал там незадолго до полета. Да-а-а, видать, Великие озера щедры на мигрень…
Запись камеры номер четыре. Третий выход.
Астронавты идут в направлении кратера, везя аппаратуру на ручной тележке. Через каждые несколько шагов Генри измеряет глубину пыли щупом с делениями.
Щуп погружается все глубже. Колеса тележки оставляют глубокую колею. Идти становится тяжело. Монитор показывает пульс: Джо – сто ударов, Генри – девяносто пять.
– Хьюстон, глубина тринадцать дюймов.
– Хорошо.
– Хьюстон, мы поднимаемся…
– Ничего необычного не видно? – ляпнул руководитель полета.
Астронавты смеются:
– Пол, тут ВСЕ необычное! ВСЕ!
Я вижу, как они поднялись на гребень кратера. Тележка норовит скатиться вниз, Джо с трудом ее удерживает.
– Мы наверху.
– Отлично, ребята! Что видно?
– Дно кратера блестит. Поверхность как будто глазированная.
– Разрешаем спуск.
– Пошли, Джо!
Ребята спускаются по внутренней стороне гребня, выходя из поля зрения камеры номер четыре.
Переключаюсь на камеру два. Она на шлеме Джо.
«Посмотрим, что ты видел, Джо».
Дно кратера оказалось гладким, как тарелка. Здесь астронавты разделились. Джо остался устанавливать приборы. Генри пошел по гладкой поверхности. Там, на противоположной стороне, у подножия гребня, он установит взрывной заряд.
Папка: сейсмический эксперимент. Цели:
первая – сейсмозондирование кратера, вторая – получение обломков породы.
«Так, заряд мощностью… ого… подрыв радиосигналом…»
Заряд установлен. Здесь нет воздушной волны, поэтому Джо остается на месте. Генри прячется от осколков за дальний гребень кратера.
Больше его никто и никогда не видел. По крайней мере, живым.
До катастрофы остается несколько минут.
На записи спокойные голоса:
– Готов.
– Готов.
– Подрыв разрешаю.
Камера Джо качнулась: поверхность кратера вздрогнула. На месте заряда медленно вырастал серый цветок мелких обломков. Его хорошо видно на фоне гребня.
Несколько секунд тишины. Обломки падают на грунт. И – вот оно…
Пульс Джо скачком увеличился.
Его камера развернулась. Астронавт побежал. Он влетел на гребень, перевалил через него, и покатился вниз, в толщу мягкой пыли. Картинка его камеры прыгала и кувыркалась. Он не просто бежал – он спасал свою жизнь.